- Вон он! - разом со всех сторон к нему устремились преследователи.

Впрочем, - измученный разум Зара лихорадочно вытаскивал обрывки воспоминаний, - когда-то он слышал, что, если пересечь горы, то можно найти убежище в долине, лежащей за ними. Туда издавна стекались такие, как он, беглецы; может быть, повезет и ему?

- Уйдет ведь, - один из воинов остановился и торопливо стал вытаскивать лук из чехла. Начальник схватил его за руку:

- Не сметь! Мы должны поставить его перед судом!

Он сумел, поднимаясь по склону вкось, обогнуть гору, и небольшой уступ скрыл его от преследователей. Однако топот ног приближался: они не потеряли его след.

Зар в последней надежде огляделся – и вдруг заметил людей, машущих ему из-за пожухлого куста на склоне соседней горы, уходящем вверх прямо от того места, где стоял беглец.

- Давай сюда! – приглушенно крикнул один.

В два прыжка Зар пересек узкую долину между горами и на четвереньках вскарабкался к тем людям. Прежде чем из-за утеса показались преследователи, спасители его уже нырнули в какую-то яму и задвинули ее камнем. В темноте затеплился свет факела, и Зар разглядел спасителей. Их было трое.

- Вы кто такие? – спросил Зар, отдышавшись.

- Те же, кто и ты, - отвечал старший, сутулый мужик с седой клочковатой бородой. – Такие же беглецы. Идем – полагаю, больше тебе некуда идти.

Один миг Зар поколебался – а потом тронулся следом за своими новыми спутниками в темноту.

Близилась ночь, когда молодой путник подошел к первым отрогам Долгого кряжа. Вокруг простирались каменистые склоны, постепенно оттесняющие к востоку сумрак леса и разнотравье равнины и лишь изредка покрытые мхами или невыскими деревцами. Далее на запад покатые склоны переходили в настоящие горы, изрезанные долинами и острыми вершинами.

Был путник круглолиц и голубоглаз, а коренастое сложение выдавало в нем потомка хротаров. Однако для этого низкорослого народа он был высоковат, что заставляло подозревать примесь крови ильвов или севинов, и слегка утонченные черты лица, свойственные ильвам, тоже навевали подобные мысли.

Миг постояв в раздумье перед подъемом, путник уверенно направился в горы, порою поднимаясь почти по отвесным кручам, карабкаясь над обрывами, перескакивая с валуна на валун. Здесь, наверху, дул холодный ветер, но солнце еще освещало вершины скал. Отблески лучей играли на вечных снегах, вознесенных к югу отсюда; а к северу, где скалы были ниже, ворочались, не переставая, хротарские приспособления для подъема воды, выкапывания породы и очистки руды.

Путник перевалил через пик хребта – и вошел в ночь. Вдали затеплились огоньки поселка; молодой человек заторопился туда, где можно было надеяться на ночлег.

Перед ним открылся настоящий хротарский поселок, возведенный на крутом склоне горы, поселок, в котором селились ярусами, где плоские крыши нижних домов являлись улицами для верхних. У хротаров почти во всем была ярусность. Так же, огромными террасами, они возделывали свои поля, ограждая их бороздами для удерживания воды, так же и рудники их представляли из себя сложную систему многоярусных галерей.

Залаяли собаки, почуяв чужака. Не обращая на них внимания, путник постучался в крайний дом.

- Кого несет в такой поздний час? – проворчал старческий голос по-хротарски.

- Дан Руммир все еще набирает рудокопов для разработки золотой шахты? – спросил путник неторопливо, словно не подстегивала его приближающаяся холодная осенняя ночь.

Рывком дверь отворилась. Невысокий седоусый рудокоп с таким же круглым, как у гостя, лицом, поднял фонарь.

- Ты не похож на наших. Откуда ты?

- Из Восточного Взгорья.

- Издалека, - уважительно протянул хротар. – Наверное, трудно в ваших местах молодому рудокопу найти дело по душе, раз тебя понесло в такую даль?

Гость с гордостью вскинул голову.

- Тому, кто носит имя, столь же известное, как мое, обычно рады в любом деле.

- И как же звучит твое столь известное имя? – с некоторой насмешкой над попыткой молодого гостя казаться значимым лицом спросил пожилой рудокоп, не торопясь впустить незнакомца.

- Меня зовут Когаш-кун, из хронга Нмаров - спокойно и с достоинством ответил путник.

Миг хозяин дома размышлял, что-то припоминая, а потом отступил, пропуская гостя в дом.

- Добро пожаловать, Когаш-кун ну-Нмар, - пожилой хротар склонился в поклоне. Гость ответил таким же поклоном.

Вскоре гость и хозян сидели за чашкой крепкого настоя хары. Старик, мучимый любопытством – качество это неизменно присуще хротарам в любом возрасте, - сперва долго молчал, не решаясь спросить, но в конце концов заговорил.

- Давно ли умер твой отец?

- Три года тому назад. С тех пор мать, сестра и трое братьев находятся на моем попечении.

- Как же ты смог оставить их одних? - удивился хозяин. Когаш смутился.

- Чуть больше года назад мне посчастливилось в одном деле, и теперь они не будут знать нужды. А у меня были свои дела в Долгом кряже.

- Неужели только желание участвовать в открытии нового рудника заставило тебя покинуть свою родную землю и отправиться на чужбину?

Когаш улыбнулся, посмотрев на хозяина.

- Не только.

Однако более ничего не прибавил, и хозяин решил стать более настойчивым.

- Тогда ответь мне – в чем истинная причина твоего прихода?

Когаш помолчал, разглядывая пронзительными голубыми глазами хозяина.

- Я отвечу, - кивнул, наконец, гость. – Но ответь сперва ты – я могу рассчитывать на твою помощь?

- Если это будет в моих силах… - развел руками хротар.

- Тогда позволь узнать твое имя, - попросил Когаш.

- Зови меня Хиршкеном, - ответил хозяин. – Теперь я жду рассказа, какой ты желаешь помощи от меня, и что привело тебя в наши края.

Когаш не торопился откровенничать с пожилым рудокопом.

- Что можешь ты сказать про дана Руммира, хозяина рудников? - спросил он наконец. - Что он за человек?

- Отважный и смелый, по крайней мере, - отозвался Хиршкен осторожно. - Благодаря ему наш народ начал процветать: всем живущим на равнине вдруг оказались нужны изделия племени гор. А далеко не всякий взялся бы за столь рискованное дело, как поиск давних штолен, заброшенных многие поколения назад. И кто знает, остался ли в них еще металл? Однако же дан Руммир рискнул, и выиграл.

- Это говорит в его пользу, - согласился Когаш. - Однако меня более волнует, что он за человек как знаток древних знаний?

- Ах, вот ты о чем, - хмыкнул Хиршкен. - Так я и думал. Многие приходят в Дивиану, чтобы набраться мудрости здешних ученых. Только здесь, как гласит молва, еще сохранились знания минувших времен; во всем окружающем мире ценят только воинскую силу. Дан Руммир живет на порубежье, и ему приходится быть воином. Но и древней учености он тоже не чужд.

Когаш склонил голову в знак того, что мысли хозяина полностью отвечают его мыслям.

- Если, однако, ты жаждешь настоящего учения, тебе лучше отправиться в столицу, - продолжал Хиршкен. - Хотя наша земля овеяна славой имени Сирагунда, самого его никто не видел уже лет сто, и во всем Трегорье ты вряд ли сыщешь достойного учителя.

- Я не собираюсь тратить время на собирание бесполезного книжного знания, - возразил Когаш немного резко. - Я хотел разобраться в одном вопросе, и для того, чтобы найти ответ на него, мне нет нужды уходить с Долгого Кряжа.

- О чем же ты хотел спросить? - насторожился Хиршкен.

- Что ты знаешь о Долине Воинов? – в упор спросил Когаш. Хиршкен вздрогнул.

- Если б ты знал о ней то, что знаю я, ты бы поостерегся так громко произносить ее название, - проворчал он. – Вы там, в Восточном Взгорье, далеко от нее, она для вас – пустой отзвук предания, а для нас она – ужас с рождения, любой хротар Долгого кряжа не сможет спокойно слышать о ней. Сколько народу погибло в ней, и до сих пор пропадают путники, ненароком забредшие туда…

- Но ведь там никто не живет уже более ста лет! – воскликнул Когаш, на миг утратив самообладание.

- Ты полагаешь? – спросил хротар, и скрытый страх был в его голосе, так что гость содрогнулся.

- Во всяком случае, никто из людей, - добавил Хиршкен еще более мрачно.

- Что же там? – Когаш напрягся в плохо скрываемом любопытстве.

Хозяин пожал плечами.

- Кто же может знать, если никто, кто приближался к этой долине, чтобы заглянуть в нее, назад не возвращался? По слухам, она полна духами тех Воинов, что когда-то жили в ней и сотворили столько зла, что долго еще не найдут успокоения на земле. От стонов погубленных ими там до сих пор стоит гул, и его можно слышать даже с нашего рудника, стоит приложить ухо к стене туннеля.

- Я слышал о ней другое… - пробормотал Когаш задумчиво.

- Мы росли в разных местах, - отозвался хозяин.

- Ну, а если я надумаю отправиться в эту Долину – ты пойдешь со мной? – спросил Когаш, вырвавшись из влажных обьятий страха, охвативших его от рассказа Хиршкена. Не в силах вымолвить ни слова, тот покачал головой.

- Значит, придется идти одному, - спокойно произнес Когаш. – Будь добр, хотя бы укажи мне дорогу.

- И посылать тебя на верную погибель тоже не стану, - затрясся Хиршкен. – Да и что говорить: коли очень охота, ступай на север; там, куда ни пойдешь, все равно к ней придешь, к ней все пути сходятся. Оттого севернее этого рудника и не найдешь наших поселений – боятся люди там селиться. Но мой тебе совет, и просьба даже: не ходи туда. Все, что известно о ней, ты с большей безопасностью найдешь в книгах мудрецов.

Когаш размышлял, оглядывая небольшой дом хротара. Тут было уютно, хоть и тесновато; низкий прокопченый потолочный брус, на котором держалась плоская крыша, пересекал дом от одной стены до другой, и потолка над ним не было, сразу шел деревянный настил, удерживающий верхнюю мостовую. Запасы хротар держал, видно, в ларях и сундуках, что стояли вдоль стен. Низкая кровать – скорее лавка, чем кровать, - размещалась в южном углу, очаг с глиняным дымоходом – в северном. Дым, совершив по дымоходу длинный путь по всему дому, выходил в конце концов через отверстие рядом с дверью. Когаш уставился взглядом на горку посуды у очага, но думал не о ней, словно пронзая стену взглядом и устремляясь дальше, на север.

- Поможешь завтра мне устроиться на ваши разработки? – попросил Когаш.

- Это всегда пожалуйста, - обрадовался хозяин. – Такой известный мастер, как Ну-Нмар, всегда найдет место в хротарской артели. А о Долине… - он не решился выговорить ее полное название, - и думать забудь.

С утра Когаш вслед за своим хозяином отправился к руднику. Разработки хротары вели своим способом, недоступным остальным народам. Сколько ни пытались сьорлинги достичь мастерства хротаров, однако сравниться с ними не могли, и правители всех стран, желая пополнить казну серебром или золотом или армию – новыми доспехами, для добычи руды предпочитали нанимать хротаров. И то сказать, что хротарам при их малом росте куда сподручнее было пробираться подземными ходами, где севины или сьорлинги могли пройти только ползком или полусогнутыми. За долгие годы жизни в горах хротары изобрели множество приспособлений, облегчающих работу. Земля на поверхности давала скудный урожай, воду на склонах удержать тоже было нелегко, и основной источник жизни для хротаров была торговля: неудивительно, что большинство торговцев во всех пяти частях света были выходцами из хротаров.

Когаш, хоть и на голову был выше прочих хротаров, с неожиданной ловкостью пробирался по их туннелям. Хротары – народ незлобивый и общительный, а потому его сразу приняли в свою компанию; обнаружив же, что он отличается особым нюхом в выборе правильного направления под землей и даже против опытных хротаров может найти самое лучшее место для пробивки нового хода, стали прислушиваться к его словам.

На обед хротары вылезли к выходу из шахты. Он был устроен наклонным, в виде длинного коридора, заканчивающегося на наружнем конце деревянными воротами, так что при приближении врагов рудник мог долгое время обороняться. Вдоль правой стены шел желоб с веревкой – по нему втягивали короба с рудой. Сразу за выходом на небольшой площадке размещались домны для переплавки руды. Все это пространство было обнесено стеной из камней сухой кладки, в одном месте прерванной дорогой; по этой дороге увозили в города очищенный металл. За воротами виднелись горы отвалов, куда сбрасывалась пустая и вынутая порода.

Хротары нежились под последними лучами осеннего солнца. Внезапно по дороге процокали копыта множества лошадей, а потом из-за поворота появился отряд всадников. Впереди скакал на черном коне всадник в черной одежде. Когаш усмехнулся: видно было, как молодой предводитель отряда любуется собой.

- Как продвигается дело? – спросил всадник у рудокопов после обычного приветствия.

- Хорошо идет, особенно как нового приняли, - ответил Кунгнит, глава артели, хротар средних лет, с мохнатыми нависшими бровями над узкопосаженными глазами. Голос его звучал учтиво и даже с некоторым трепетом перед всадником.– Будем сегодня бить ход на второй уровень. К вечеру, даст Хрот, управимся.

- Нового? – всадник оживился. – Кто это?

Когаш встал и поклонился.

- Ты хротар? – спросил всадник.

- Я принадлежу к их племени, - с достоинством ответил Когаш.

- Не похоже. Но если ты и вправду способный рудокоп – милости просим. Наш господин Драгомир обещал щедро наградить рабочих, предоставящих ему доступ к золотым копям.

- Золото ценят во всех краях, - произнес со значением Хиршкен. Всадник на него взглянул искоса.

- Когда я смогу порадовать повелителя первой добычей? – спросил он старшего. Кунгнит поклонился:

- Мы надеемся добраться до рудной жилы не сегодня – завтра.

- Так я и передам. Счастливо поработать! – крикнул всадник на прощание и поскакакл к спутникам, дожидавшимся за воротами.

- Это и есть Руммир, хозяин рудника? – с некоторым разочарованием спросил Когаш.

- Он и есть, - подтвердил Кунгнит. – Очень достойный человек. И платит хорошо. Ну, хватит отдыхать, пора за работу. Слышь, новичок, я тебя перед начальством расхвалил, смотри, не подведи.

По одному хротары спускались в шахту. В конце туннель ветвился на несколько отростков, в каждом из которых работало по трое рабочих. В каждой группе надеялись первыми отыскать жилу, но где истинно она пролегает, не могли сказать даже опытнейшие из хротаров, а потому шли наугад.

Примерно половина хротаров осталась на поверхности – вынимать породу из забоя, – а остальные принялись за пробивание хода во главе с самим Кунгнитом.

- Здесь долбить не стоит, - произнес Когаш, оглядев скалу, воздвигшуюся перед ними: они шли по забою вместе с Кунгнитом и Хиршкеном.

Кунгнит усмехнулся:

- Парень, я рылся в шахтах, когда тебя еще и на свете не было; не тебе меня учить, где стоит идти, где – нет.

Когаш постучал рукоятью кирки по камню перед собой:

- Слышите? Там полость.

- Туда нам и надо, - Кунгнит размахнулся и опустил кирку в едва приметную щель в скале.

- Нет! – успел выкрикнуть Хиршкен, и вдруг скала вздрогнула.

Удар бывалого мастера развалил ее надвое, и перед ними открылся провал. Точно разрыв материи, точно рана земли, дыра перед ними стремительно ширилась – и, не успели они отойти и нескольких шагов, как пол под ногами разверзся, и они полетели вниз, успев услышать позади себя гул обвала.

Когаш пришел в себя – но словно по-прежнему находился в забытьи. Вокруг стлалась непроглядная темень. Фонарь разбился при падении; рядом не слышалось ни стонов, ни дыхания.

- Жив, Когаш-кун? – услышал он из темноты голос Хиршкена.

- Да, - отозвался молодой рудокоп.

- А вот Кунгниту не повезло, - старый хротар возник рядом из темноты, положил руку на плечо Когашу. – Хороший был мастер, да зазнайство подвело, не захотел слушать того, кто моложе. Только теперь что о нем говорить: похоронен так, что любому хротару на зависть. Надгробие над ним высотой в пол-чера.

- Мы столько пролетели? – удивился Когаш: он не помнил ничего.

- Пожалуй, поменьше: шагов пятнадцать. Но потом сверху рухнул свод пещеры, в которую нас сбоку внесло, а она, скажу тебе, огромная. Похоже, это и есть тот второй ярус, о котором говорил Кунгнит. Нас, слава Хроту, отбросило в разные стороны, а он под самым рухнувшим сводом оказался.

- Мой фонарь разбился, - признался Когаш.

- Мой тоже. Ну, да что теперь делать? Раскопают нас не раньше третьего дня.

- А раскопают?

- Должны – вот же, тут и есть тот долгожданный второй уровень! Да нам от этого не легче. Чем сидеть на месте, пойдем, поищем, может, сами выход какой найдем. Без воды-то мы трех дней не протянем. Без еды – куда ни шло; мне за свою жизнь и не в такой передряге участвовать приходилось, однако ничего: жив до сих пор.

- И куда пойдем? – Когаш бесцельно покрутил головой: все равно вокруг ничего не было видно.

- А вдоль стены и пойдем. Погоди, я тебя веревкой опояшу, чтобы не потеряться.

Держась левой рукой за стену, они двинулись вперед. Вскоре Когашу начало казаться, что стена заворачивает вправо; так и есть, они делали круг, обходя воздвигшийся посреди пещеры курган. В одну сторону выхода не было.

Однако вскоре шедший впереди Хиршкен нащупал боковой ход. Постояв рядом с ним в раздумье, путники потом решительно свернули в него.

Обычно после долгого пребывания в темноте глаза начинали привыкать к мраку; здесь же свет, казалось, находился под запретом от начала времен. Ни единого проблеска, ни даже рассеянного зарева, какое источают иногда камни, не мог различить наметанный глаз хротара. Когаш шел, послушно переставляя ноги, след в след за своим проводником; а Хиршкен неведомым чутьем ухитрялся обходить камни, встречающиеся на пути, и расселины, пересекающие путь.

- Тут и ноги немудрено сломать, - иногда начинал ворчать Хиршкен, заметив очередную яму, промытую талой водой. – Осторожнее! Бери к правой стенке.

Потом он замер на перекрестке – и Когаш вдруг различил смутные его очертания. Откуда-то начал пробиваться свет.

- Нет, не может быть, - начал бормотать Хиршкен. – Может, лучше вернуться? Воду мы нашли, теперь не умрем…

- Но ведь впереди свет! – возразил Когаш. – Что тебя напугало?

- Послушай! – Хиршкен похлопал по скале под своей рукой.

Осторожно Когаш прислонился ухом к холодной поверхности скалы – и услышал. Да, это был не то долгий стон, не то протяжная песня без слов, и неслась она прямо из скалы.

- Но ты говорил – ее слышно отовсюду, - напомнил Когаш. – Или ты думаешь…

- Да, именно это я и думаю! – оборвал его спутник. – Не надо идти дальше.

- Надо, - решительно произнес Когаш. – Если даже там живут призраки – они не тронут нас.

- Тебя – может быть, - отозвался Хиршкен. – Но не меня.

- Я и тебя сумею защитить. И потом, неизвестно, куда нас приведет этот ход. Мне кажется, он идет совсем не на север, а, скорее, на запад. Мы можем пересечь все горы с востока на запад и выйдем в Рандире, у севинов.

Хиршкен долго прикидывал на пальцах.

- Идем. Вернуться теперь будет нелегко; а раз уж занесло сюда, значит, судьба такая. И ведь не скажешь, что ты меня сюда затащил: сам я тебя вел. Считай, что тебе везет.

Свет стал более различим, и вскоре заполнил весь ход. Оказалось, они шли по пещере шагов в десять шириной и такой же высоты; у левой стены струился ручей. Впереди виднелось светлое пятно; должно быть, там находился выход.

- Идем! Еще несколько шагов, - подбадривал Когаш приунывшего спутника.

Здесь не слышался более заунывный плач, только северный ветер влетал в пещеру из распахнувшегося простора. Со всех сторон высились горы, а внизу простиралась покрытая мраком долина, и лишь отблески с вечерних гор озаряли ее тусклым светом. Когаш различил остатки строений вдалеке, у подножий, и подобие храма на изгибе неширокой реки, убегающей к потемневшему востоку. Всюду – на земле, на полу пещеры, даже на строениях, какие можно было различить, - толстым слоем лежала пыль забвения.

Перед ними была Долина Воинов.

Запад испокон веку принадлежал сьорлингскому роду Кардракмаров; но, при всех потугах этого рода сделать свою державу единой, она таковой не была. На севере жили гулы и хротары, Ольгарт и Навварию делили хротары и сьорлинги, юг почти целиком принадлежал севинам. Сейчас, хотя эти три области признавали верховную власть Кардракмаров, подчинение их было совершенно номинальным; на севере сложилась торговая республика Нан-Виль, а в центре державы, в Навварии и на Ольгарте, правил некто Вогуром дан Хартаг.

Более ста лет минуло со дня смерти Румата Хартага, и почти полтора века – со времен его деяний, однако до сих пор перед его именем благоговели во многих краях. Ненависть Кардракмаров, по их собственным утверждениям – исконная, на самом деле, во многом была вызвана завистью к величине свершений Хартагов. Тогда, в пик расцвета Саарема – нынешнего Бросс Клагана – его полки разгромили Хардрим, Дивиану, Йострем, на равных бились с объединенными силами Калмы и Камангара, и только восстание Кано Вера в тылу Саарема – почти безнадежное – остановило железную поступь дана Румата; а стали уже поговаривать, что ему покорится весь мир… Однако, хотя это – довольно явное – намерение Румата и не осуществилось, многим молодым людям слава его подвигов по-прежнему кружила голову.

В огне междоусобиц род Хартагов почти полностью прервался, старший сын дана Румата сменил свое имя, и нынешние правители Бросс Клагана, хотя и могли гордиться происхождением от самого дана Румата Хартага, были известны уже как род Миран. Однако, иногда возникали представители иных ветвей рода Хартагов, претендующие на славу своего предка. Тем охотнее стекалась молодежь под знамена такого предводителя. Видимо, дан Вогуром действительно приходился каким-то родичем дану Румату, и он пользовался своим именем для приобретения влияния.

Род Кардракмаров, возглавлявший известнейшие походы сьорлингов – и вглубь материка, и по побережью (изначально сьорлинги появились на Северных островах, и лишь после походов Кардракмаров проникли в Закатный край), превратился из вождей разбойных дружин в мудрых правителей, обустраивающих подвластные ему земли. Однако не зря говорится: “под лежачий камень вода не течет”. За годы спокойной жизни люди привыкли обходиться без оружия; а в государстве созрела новая беда.

Север нуждался в дарах южной земли: оттуда везли морем хлеб, мясо, кожу; обратно на юг купцы привозили украшения, оружие, прекрасные орудия труда - все, что производили ремесленники хротаров. Но если, скажем, Приморье снабжалось морем, то Фар-Каманхор или внутренние области Навварии могли получать товары только через горные перевалы. И вот, купцы, идущие по этим перевалам, в последнее время все чаще подвергались разбойным набегам.

Поначалу эти разбойники появились не от хорошей жизни. Приграничье с Дивианой разорено было войной Оттара Кардракмара и Кано Вера; и первые шайки оседлали горные перевалы в надежде за счет купцов поправить свое тяжкое положение. Однако постепенно любителей легкой наживы становилось все больше, и у них появилось подобие организации, справиться с которой у Кардракмаров так и не доходили руки. Тогда купцы взяли инициативу в свои руки и сами попытались договориться с разбойниками.

Наввария, будучи срединной землей державы Запада, являлась главной по своему положению. Но столица сейчас из северного Вольмара переехала к югу, в Култар, к границе с Велигорьем, и наместником в ней был как раз упомянутый выше дан Вогуром Хартаг.

Дворцы сьорлинговских правителей зачастую представляли из себя некую помесь военного лагеря и хранилища драгоценных сокровищ. В Култаре дворец был выстроен по образцу хротарских крепостей, однако за мрачной внутренней оградой высились светлые небольшие строения, разбросанные по тенистому саду.

По одной из дорожек шел человек в тонкой светлой одежде. Среднего роста, темноволосый, с изящно завитыми волосами, он явно стремился походить на утонченного правителя, однако руки выдавали, что он более способен держать меч, чем перо.

- Дан Вогуром! - идущего окликнул слуга, склонившись в поклоне. - Прибыл Зар Иль-Росс.

Вогуром обернулся к воротам. Навстречу ему быстрыми шагами шел высокий плечистый человек в темной одежде, с мечом у бедра. Сумбурные черты лица, а главное - низкий голос, похожий на рык, выдавали в нем принадлежность к племени Эвогров.

- Рад тебя видеть, - равнодушным голосом Хартаг охладил радостный пыл вошедшего, с которым тот бросился навстречу наместнику. - Как добрался?

- Прекрасно, прекрасно. Твоими стараниями дороги в Навварии просто бесподобны, каждые три вара - корчма, словом, ездить - одно удовольствие.

- Приятно такое слышать, - кивнул Хартаг. Он взял гостя под руку и неспешным шагом направился вдоль посыпанной песком дорожки, ведущей к небольшой беседке. Внезапно остановился:

- Скажи, правду ли мне сообщают, будто купцы Нан-Виля приняли тебя на службу?

- Пойми меня правильно, Вогуром, все-таки у меня в подчинении много людей, и всем им нужно платить. А купцы Нан-Виля - очень богатый народ.

- Зная тебя, я бы скорее подумал, что ты ищешь доступа не к части содержимого их кошельков, а ко всему, что в них лежит, - усмехнулся Хартаг.

- Всему свое время, Вогуром, - отозвался Иль-Росс. - Ведь и ты, сколько я тебя знаю, всегда стремился быть не подчиненным, а хозяином - однако же влачишь дни в этой дыре в жалкой должности наместника столицы!

- Подожди, Зар, - нетерпеливо остановил гостя Вогуром. - Во-первых, это далеко не дыра; во-вторых, наместник столицы - это второе лицо после правителя, и, в-третьих, сидя здесь, я могу влиять на жизнь во всех концах нашего мира.

- Каким образом? - искренне удивился Зар. Вогуром выразительно постучал пальцем по голове.

- Здесь хранится достаточно знаний, чтобы найти слабое место у любого правителя любой державы. Кого-то можно купить, кого-то припугнуть, кого-то обнадежить, в ком-то поселить недоверчивость. Все просчитывается; ты даже не догадываешься, до какой степени предсказуемы правители. У их наместников куда больше свободы.

- Тем не менее, сколько я себя помню, Восток и Юг считались самыми богатыми землями, а тут мы всегда с трудом сводили концы с концами. И ты мог бы стать державным правителем какой-либо тамошней земли, а не ждать милости у своего хозяина.

- Я не жду у него милости. Вот сейчас я и хотел бы поговорить с тобой о том, ради чего пригласил тебя.

- Вот как? - делано удивился Иль-Росс. - А я полагал, ты просто вспомнил о старом друге.

- Да. И еще я вспомнил, что этому старому другу надо кормить пятьсот человек, находящихся у него в подчинении. Пока приглашаю тебя одного - разделить мою скромную трапезу отшельника.

Скромной трапезу можно было назвать только при очень богатом воображении. Иль-Росс вскоре наелся до отвала и, с трудом сдерживая икоту, блаженно развалился в кресле. Вогуром не торопился начинать разговор.

- Ну, как ты считаешь, так ли уж беден наш запад, чтобы искать счастья в чужих краях? - спросил, наконец, радушный хозяин, обводя движением руки богато накрытый стол.

Иль-Росс задумчиво поковырялся в зубах.

- Так ведь плоды эти не в твоих садах выращены, а привезены морем с юга, - отозвался он.

- Человеку лучше всего жить там, где он родился, - произнес Вогуром. - А плоды иных земель пусть привозят морем.

- Я не пойму, к чему ты клонишь, - не выдержал Иль-Росс. - Или ты и вправду стал отшельником, каким пытаешься себя представить, когда тебе довольно роли скромного советника - правда, у всех правителей мира, - а для себя ты не желаешь уже ничего?

- Слава земная быстро проходит, как учит нас мудрость токомуров, - хмыкнул Вогуром. - Только плоды наших деяний остаются в веках.

- Чем же ты решил увековечить свое имя?

Вогуром быстро взглянул на убирающих со стола слуг и взмахом руки велел им уйти. Когда они с гостем остались наедине, хозяин продолжил:

- Твоя сообразительность тебя не подвела. Я действительно хочу стать из наместника правителем. Это довольно обидно: почти всеми делами занимаюсь я, пока наш правитель нежится под южным солнцем, но слава достается ему!

- Меня вообще удивляет, почему ты пошел к нему на службу, - признался Иль-Росс. - Нельзя сказать, чтобы ваши семьи испытывали в прошлом большую любовь друг к другу.

- Все меняется, - вздохнул Вогуром. - Оттар весьма уважает меня, и я связан присягой… А вот ты - нет.

Зар усмехнулся. Этого он и ожидал.

- Сейчас я тоже связан некими обязательствами, - ответил он, подумав. - А вот через несколько месяцев, справившись с делами на севере, я вполне могу быть в твоем распоряжении.

- Прекрасно, - Вогуром поднялся, и Иль-Росс тоже поспешил встать. Рослый, коренастый Иль-Росс горой навис над Хартагом.

- Полагаю, ты останешься доволен оплатой, - поспешил добавить хозяин, смутившись.

- Чем же ты думаешь расплатиться? Земли меня не интересуют.

- А чего бы хотел ты сам? - спросил Хартаг.

- Доход с твоих рудников на Ольгарте, - спокойно ответил Иль-Росс. - На несколько лет вперед.

Дан Хартаг поколебался, но всего одно мгновение.

- Хорошо. Когда ты справишься со своими делами на севере, тогда мы и решим этот вопрос.

Иль-Росс утихомиренно опустился в кресло.

- А что твой недавний поход в Велигорье? - полюбопытствовал он более из вежливости. Вогуром улыбнулся.

- Долину, беспокоившую Оттара, пришлось засыпать, и построить там крепость.

- Чем она его так беспокоила?

- Говорят, хротары собирались там и молились Творцам, дабы те помогли им избавиться от власти сьорлингов.

- Ну, и как? Помогли Творцы хротарам?

- Нет, я же говорю - мы засыпали долину.

- А что, в другом месте молиться они не могли?

- Видимо, нет. Что-то там по их вере не полагается.

- А мне так сдается, что молитва их была услышана, - усмехнулся Иль-Росс. - Ты ведь не можешь себя назвать чистокровным сьорлингом? Да и я к ним имею мало отношения.

Вогуром застыл на миг, осмысляя слова гостя.

- Тебя проводят в комнату, где ты сможешь отдохнуть, - произнес он, хлопнув в ладоши. - Сообщи мне, когда освободишься от своих дел.

Они раскланялись - далеко не так тепло, как встретились, - и молчаливый слуга повел Иль-Росса во внутренние покои дворца. Дан Вогуром же вернулся к каждодневным своим обязанностям, но слова гостя - вернее, последний его вопрос, о Долине - не шли у наместника из головы.

В отвращении он отбросил грамоту, которую вертел в руках, и велел позвать к нему Депрета, начальника своей тайной разведки.

- Что слышно из Велигорья? - спросил он неприметного серого человечка, тихо скользнувшего в его покои.

- Там все спокойно, господин, - бесцветным голосом отозвался тот.

- А что слышно из дворца Оттара?

- Правитель изволил посетить Золотой остров, о котором ходит столько легенд, - голос говорившего внезапно стал вкрадчивым и заискивающим.

- Почему же тогда в Велигорье ВСЕ спокойно? - со слабым признаком неудовольствия вопросил Хартаг. - Или хротары уже не надеятся расстаться со своим игом? Что они видели от рода Кардракмаров, кроме разбоев и поборов? Велигорье на протяжении тысячелетий было крепостью хротаров, ни от кого не зависящей, ни в ком не нуждающейся, они сами творили там суд, сами наводили порядок - и вдруг смирились перед завоевателем?

- Я передам кунам хротаров этот вопрос, - склонил голову Депрет.

- Отправь человека в Йострем, пусть там задумаются, к чему их приведет война с Дивианой, которую они затевают. Пусть обратят внимание на опасность, исходящую для них с Золотого острова.

Депрет снова поклонился.

- Далее. Ты хорошо запомнил гостя, приехавшего сегодня? Попытайся незаметно проследить за ним. Отправь верного нам человека, чтобы тот сумел войти в доверие к гостю и непрерывно следил за каждым его шагом. Если Зар Иль-Росс попытается выдать кому-либо наши планы, твой человек должен убить его.

Ответом вновь был только молчаливый поклон. Депрет привык не удивляться ничему.

- И главное. Наверное, этим придется заняться тебе самому. Дир-Амир, кажется, не собирается следовать нашим советам; надо тебе объяснить им, в чем они заблуждаются.

- Постараюсь сделать это как можно доходчивей.

- Они слишком уверены в своей силе; надо подрубить у нее корень, - продолжал Вогуром. – Перед отъездом зайди ко мне. Ступай, - после отданных приказаний на душе Вогурома несколько полегчало, однако непонятная тревога продолжала глодать изнутри. И связана она была, как понимал Вогуром, с этой долиной, засыпанной по его приказу. То ли не следовало теперь рассчитывать на помощь хротаров? То ли что-то еще очень важное ушло из мира вместе с долиной? Помаявшись еще некоторое время, дан Вогуром вызвал Главу Книгохранилища и велел узнать все, что есть в книгах об этой долине - и, может быть, о других, подобных ей.

Столица Дивианы – Страны семи городов, Срединной державы – расположилась у подножия Заречных гор, как именовали Далиадир представители его основного населения – севинов. Основы стен были вырублены в скальном основании, близко подходяще в этом месте к поверхности; а сами стены, сложенные из древних камней, поднимались до уровня ближайших холмов.

Население города было довольно пестрым. Здесь можно было встретить и хротаров, и севинов, и гулов, много было сьорлингов и семуров. Последние в основном составляли верхушку общества, самые знатные и богатые рода принадлежали к племени семуров. Тем удивительнее было видеть во главе этого пестрого сообщества выходца из севинов - племени землепашцев, любителей степей и лесов.

На вершине холма, вокруг древней башни, сверкал белым мрамором дворец повелителя. Молодой правитель Дивианы, Драгомир, направлялся во дворец после охоты. Только что к нему прискакал из дворца гонец с сообщением, что получены спешные вести, но что это за вести – не сказал: видимо, написать письмо у Хранителя дворца Летто Кара не было времени, а на словах он доверить вести гонцу не решился.

Драгомир в запыленной одежде прошел в зал Совета: если вести действительно срочные, на переодевание нет времени, и правила могут подождать. Здесь собрались виднейшие даны и канхарты Дивианы, которых успел собрать Летто Кар. Сам Хранитель тоже был здесь: одетый в белые одежды, с серебряной цепью на груди, с посохом из красного дерева, он полностью успел подготовиться к предстоящему совету в соответствии с древними уложениями.

- Отаг Драгомир, повелитель Дивианы! – провозгласил слуга, открывая перед правителем двери. Собравшиеся склонились в поклоне.

- Добрый день, - кивнул им Драгомир. – В чем дело, Летто? Может быть, ты получил вести о недороде в Трегорье?

- Нет, повелитель, - правила предписывали отвечать на любой вопрос правителя, и Летто Кар послушно ждал, когда он сможет перейти к главному. - Недород нам не грозит в этом году.

- Тогда, быть может, мудрецы не хотят больше обучать молодежь накопленным за свою жизнь знаниям?

- Напротив, мой повелитель, многие мудрецы из разных земель стремятся получить у нас кров, дабы обрести здесь заслуженный покой и верных учеников.

- Или семурские даны решили сменить свои горные поместья на севинские степи и готовят поход и смуту?

- И с этой стороны все довольны, каждый народ живет своим обычаем и не желал бы его менять.

- Тогда что за спешка? Почему мне пришлось бросить погоню за кабаном и самому мчаться во дворец, как загнанному зверю?

По знаку Хранителя собравшиеся придвинулись ближе к повелителю.

- Только что прискакал гонец из Йострема, - негромко и неторопливо заговорил Летто Кар. – Сам он слишком утомлен, чтобы присутствовать на совете, он проскакал без отдыха более тысячи варов, загнал двух лошадей…

- Кто он? – спросил Драгомир, понимая, что не зря Хранитель рассказывает о доблести гонца.

- Это Лагрон, приближенный Веронда, Второго Хранителя престола Йострема, - ответил Летто. – Все его домашние схвачены и казнены, сам он чудом уцелел. Йострем готовится к войне с нами.

- Что же, пусть готовится, - равнодушно ответил правитель.

- Но наши границы в Лоди почти не защищены! - воскликнул один из канхартов.

- Прекрасно, уважаемый Арито Ран, поручаю вам защиту наших южных земель. Завтра подготовьте мне доклад, какие средства и сколько людей понадобится вам для налаживания там обороны.

Канхарт поклонился и отошел.

- Но это еще не все, - продолжал Летто с некоторым злорадством. – Дело в том, что Лагрон был разоблачен как наш сообщник после того, как узнал о существовании договора между Йостремом и Дир-Амиром.

- Я давно знал о существовании этого договора, - лениво отозвался Драгомир. – Ради него не следовало рисковать жизнью своих близких.

- Но это – новый договор. В нем правитель Дир-Амира просит у Йострема помощи в войне против нас! И Хранители престола Йострема согласились помочь, а потому начали готовиться к войне.

- Что? Дир–Амир собирается с нами воевать? – Драгомир рассмеялся. – Я не отрицаю, у него достаточно сил для этого – но зачем ему? Мы же разделены владениями Бросс Клагана, все крупные города Дир-Амира расположены на побережье, со стороны нашей границы до него простираются степи, редко населенные племенами севинов… Его армия просто погибнет от бескормицы в этих степях, тем более зимой, - а зима приближается, господа!

- У Дир-Амира есть очень много причин для войны с нами, - печально произнес Летто. – Равно как и у Йострема.

- Положим, с Йостремом мы никак не можем поделить Иль–Фрам: ваши мудрецы утверждают, что этот светоч древнего знания всегда был в сердце владений семуров, а Йострем претендует на роль наследника Агларонда и прибирает к рукам все, что входило в его владения, - произнес Драгомир. – Но какие счеты могут быть у нас с Дир-Амиром?

Летто погрустнел еще больше.

- Когда-то я передавал тебе слова пророчества, сделанного нашими мудрецами в незапамятные годы. Когда перемешается Юг и Север, Восток и Запад – тогда Новая держава сокрушит Старую, и мудрость ее развеется степным ветром…

- И ты полагаешь, что Новая держава – это Дир-Амир? Но он-то откуда знает о своем предначертании? – с усмешкой спросил правитель.

- Я осмелюсь напомнить страницы истории, мой повелитель, - поклонился Летто. –Земли, сейчас собранные под властью Дир-Амира, долгие годы переходили из рук в руки от Агларонда к Саарему, пока, наконец, в Агларонде не пришла к власти севинская династия, а в Саареме был изгнан дан Румат Хартаг. Тогда, наконец, смогла возродиться наша держава, освободившись от гнета свирлов, а Саарем превратился в торговую республику Бросс Клаган. Тогда в уже невесть который раз перешли земли нынешнего Дир-Амира из-под власти Йострема под власть Бросс Клагана, но ненадолго: устав от войн, идущих на их землях, жители тех мест объявили о своем неподчинении ни одной из соседних держав и выбрали собственного правителя…

- Друг мой, ты слишком увяз в прошлом, чтобы видеть настоящее, - с сочувствием посмотрел на него повелитель. – Кого волнуют эти давно минувшие дела, когда уже выросло несколько поколений, не знающих ни об Агларонде, ни о Саареме?

- Когда путь предначертан, с него невозможно свернуть, даже если о нем не ведаешь, - торжественно проговорил Летто Кар.

- Только трудно стремиться к тому, о чем не знаешь, - возразил Драгомир. – Пусть даже ты прав, и пророчеству суждено сбыться: что самим себе говорят правители Дир-Амира, оправдывая необходимость напасть на нас?

- Как всякая молодая держава, Дир-Амир стремится к расширению своих границ. А наши земли – богатые, процветающие, - представляют завидную добычу для любого хищника.

- Ты хотел, наверное, добавить еще “слабо защищенные”, - нахмурился Драгомир. – Да, на просторах наших степей есть где развернуться их коннице. Но они забыли про Долгий кряж, пересекающий им путь!

- А вот теперь позволь тебе сообщить самую мрачную новость, и ты убедишься, что прошлое порою куда более живо, чем мы о нем думаем, - нахмурился Летто. – Как ты, может быть, слышал, дан Румат в последние годы своего правления основал в Долгом кряже Общину воинов – людей, ничем иным не занимающихся, кроме как войной, людей, преданных лично Румату. Они воспитывались с детства в духе воинов и кормились за счет окружающих земель. Так вот, некоторые из потомков этих воинов, жаждущих мщения, готовы помочь Дир-Амиру и показать тропы через Долгий Кряж, неизвестные даже хротарам.

- Не верю я, чтобы такие были, - хмыкнул Драгомир. – Но если предположить, что все это правда – что нам делать?

- Подожди, и это еще не все. На западных наших границах, в Сиярени и Пустынной долине, издавна скапливались всевозможные изгои – беглые преступники, разорившиеся канхарты и прочий сброд. В последнее время они очень умножились, облавы против них ни к чему не привели, только ожесточили их, и у них, после долгих междоусобиц, появился вождь, называющий себя главой Вольных дружинников, Зар Иль-Росс. Никто не знает, на кого обратит он свою силу; я предлагаю, пока не поздно, переманить его на всою сторону и использовать его умение войны в горах - он предлагает свои услуги любому, кто хорошо заплатит.

- Что?! – негодующе вскричал Драгомир. – Нам просить помощи у разбойника, продающего свой меч тому, кто больше заплатит? Да если даже мы будем на краю гибели, я не прибегну к этому средству.

Летто скорбно вздохнул:

- Настоящего правителя всегда отличает способность смотреть на несколько шагов вперед. Когда мы будем на краю гибели, поздно будет просить помощи Иль-Росса. Тогда он охотнее примет участие в дележе наших земель, договорившись с победителями.

- Если он воюет за тех, кто больше заплатит, так и сейчас у наших врагов есть возможность перекупить его, разве нет? – возразил Драгомир. – Мы можем опираться только на верность наших людей. На то, что они ценят в нынешней своей жизни, и не хотели бы лишиться под началом другого правителя. А я надеюсь, мы смогли дать нашим людям то, что не смог ни один правитель в мире – умение наслаждаться жизнью, знаниями и красотой. Но я по-прежнему считаю, что Дир-Амир, даже надумав воевать с нами, очень нескоро доберется до нас.

- Ты не верил мне, когда я передавал тебе слова пророчества, - вздохнул Летто. – Мудрость наша слишком умножилась, слишком давно мы живем нетревожимой жизнью; молодым варварам суждено сломить древнюю мудрость.

- Раз суждено, так зачем сопротивляться? – хмыкнул Драгомир, задав вопрос, не требующий ответа. Однако Летто Кар внезапно вспылил:

– Мы, создавшие невиданные по своей красоте поэмы и храмы, обладающие недоступным для других знанием, должны уступить кучке варваров? И ты, наш правитель, готов смириться с поражением заранее?

– Чего стоит мудрость, которая не может себя защитить? – задал новый вопрос Драгомир.

– А ты, вослед сьорлингам, полагаешь, что уважения заслуживает лишь военная доблесть? – продолжал горячиться Летто Кар. – Многие годы, задолго до прихода сьорлингов, мы жили – и находили счастье в мудром устроении жизни и в обустройстве мира на благо нашим людям; но пришли сьорлинги, и все знания поставили на службу войне, и теперь лишь одно мерило стоимости: насколько это помогает убивать.

– Согласись: только то, что сохранило себя от уничтожения, может служить людям. Мертвый ничего изменить уже не сможет, и мертвое знание бессильно. Так на что все ваши знания, если они не могут нам помочь одолеть врагов?

Летто Кар смутился и пробормотал:

– Наши знания всегда служили созиданию, а не разрушению. И наш долг – сохранить их для потомков.

Драгомир нетерпеливо отмотнул головой:

– Все, что я слышал до сих пор, есть не более чем твои домыслы, откуда я заключаю, что серьезных оснований бояться нападения Дир-Амира у нас нет.

- А договор? – слабо возразил другой канхарт.

- Наличие договора никак не говорит о немедленной войне. Да, два государства собираются помогать друг другу в случае войны с нами; но мы пока не воюем? Значит, дан Арито занимается обороной наших рубежей со стороны Йострема, на чем я и считаю нынешний совет законченным.

Драгомир наклонил голову и повернулся к выходу. На лице Летто Кара читалось ясно видимое неудовольствие, однако он не посмел его высказать вслух.

Дворец, выстроенный еще в эпоху могущества государства Исс, древнего хозяина этих земель, с тех пор многократно перестраивался и разрастался. Драгомир в раздумье побрел по бесконечным его переходам. Ему не к кому было идти. В свой двадцать один год он был еще не женат, хотя советники и указывали ему на недопустимость отсутствия семьи для правителя. Друга – такого, которому мог бы он доверить свои мысли – тоже не было, что и неудивительно: всякая дружба с правителем всегда несет оттенок подчиненности и подобострастия.

Драгомир вышел на крыльцо, сложенное из массивных плит, ступенями сбегающих к земле, и остановился у колонны. Некоторые особо подлизывающиеся летописцы выводили род правителя от Ильвов или Токомуров, хотя одного взгляда на его русые волосы, голубые глаза и нос картошкой было достаточно, чтобы узнать в нем коренного севина.

Меж городом и предгорьями простирался лес, прореженный во многих местах топором лесника. Дворец возвышался над окрестным городом, и от крыльца можно было видеть опушку леса. Там кто-то шевелился: темное пятно отделилось от блекнущей зеленой стены и понеслось к воротам.

Драгомир подался навстречу: оттуда, из темноты подгорного леса, к городу мчался всадник, и вести его были недобрыми.

Лошадь замерла на плитах двора перед крыльцом, с губ ее падала пена, и видно было, что более она не сможет сделать ни шагу.

- Правитель! – прохрипел всадник, падая на руки подоспевших привратников. – Мне нужен правитель.

- Я слушаю тебя, - Драгомир вышел из тени крыльца.

- Войска Дир-Амира вышли из Таргобада и двигаются через Эвогрскую степь к Долгому кряжу.

Драгомир спиной привалился к колонне.

- Этого не может быть! – отчеканил он. – Ты уверен, что они идут именно к Долгому кряжу?

Драгомир задумался.

- Отведите его в покои, накормите и напоите, - распорядился он привратникам, указывая на гонца.

Итак, Летто Кар был прав. Дир-Амир и Йострем объединились против Дивианы, и неизвестно, кого в надвигающейся войне поддержит Бросс Клаган. То, что Бросс Клаган позволил разместить на своей земле обозы для прокорма воинства Дир-Амира, говорило, что весы качнулись в пользу южного соседа против западного. Хотя, по всей логике, он должен бы поддержать Дивиану – зачем ему усиление Дир-Амира, еще не так давно подчинявшегося ему? Конечно, можно было рассчитывать и на родственные связи: нынешний глава совета Бросс Клагана, дан Арот Миран, приходился Драгомиру родичем, - но это так редко принималось теперь во внимание! Драгомир отправился в дальнее крыло дворца, где обитал посол Бросс Клагана, дан Антей Муркан, уже долгое время находившемуся во дворце скорее в качестве заложника, чем посла.

Дан Антей рассматривал привезенные ему накануне письма. При появлении правителя он поспешно сунул свитки в небольшой ларец, стоявший на столе перед ним.

- Приветствую правителя Дивианы! – дан Антей вышел навстречу Драгомиру с распростертыми объятиями. Он имел право не склоняться перед Драгомиром, ибо был гостем, а не подданным.

- Как твое здоровье, дан Антей? – спросил Драгомир как о чем-то малозначимом, но хозяин покоев насторожился.

- Хвала Творцам, в порядке. А что беспокоит почтенного Драгомира, что он удостоил меня своим посещением?

Дан Антей спохватился, поставил на стол кувшин с вином и два кубка, но Драгомир недовольно покачал головой: опыт научил его не пить из кубков, подносимых возможными врагами.

- Я хочу предложить твоему повелителю одно совместное дело, которое послужит к славе наших народов.

- Я весь внимание, - дан Антей указал гостю на стул, сам сел рядом.

- Итак, насколько я помню, дан Арот неоднократно высказывал пожелание вернуть издревле принадлежавшие Бросс Клагану земли Голдир и Эвогрские пустоши. Как мне представляется, сейчас наступил подходящий момент, чтобы одним ударом сокрушить отступников.

- Друг мой, - дан Антей придвинулся ближе к правителю, приятельски похлопывая его по плечу, - мы – я имею в виду наше государство Бросс Клаган – давно поняли, что пытаться силой удержать людей в повиновении неразумно. Деньги привязывают куда сильнее. Вот увидишь, не пройдет и нескольких лет, как эти отступники сами попросятся в подчинение Бросс Клагана, ибо слишком многое связывает нас, гораздо больше, чем разъединяет.

- Иными словами, ты отказываешься даже говорить об этом? – Драгомир поднялся, с неприязнью сбрасывая руку дана с плеча.

- К чему ты так торопишься? – вздохнул Антей, наливая в свой кубок ароматное вино из кувшина. – Дан Арот Миран уже стар, и не имеет наследников. После него должность главы совета должна перейти ко мне, так что я полагаю, у нас все возможности для продолжения разумного разговора.

- Как я понимаю, ты предлагаешь мне сейчас помочь тебе убрать Мирана, а за это ты поможешь мне в войне против Дир-Амира?

Драгомир пожал плечами, отбрасывая желание встряхнуть как следует наглого вымогателя.

- Я предлагал поделить завоеванные земли. Что же, раз вы понимаете только язык денег, я справлюсь в одиночку – но тогда не взыщите, если подданные Дир-Амира не захотят возвращаться к вам ни за какие деньги!

- Ты говоришь как обиженный ребенок, но не как государственный муж, - осуждающе заявил дан Антей. – Что тебе стоит честно расплатиться с нами – и тем обезопасить свои границы и получить союзника в войне? А ты вместо этого нарываешься на ссору и можешь получить еще одного врага.

Драгомир помолчал, размышляя.

- Хорошо. Я просто прошу вашей помощи. Рано или поздно это станет известно; так вот, слушай. Дир-Амир сам объявил мне войну, все мои силы брошены на оборону, и я не могу сейчас тратить средства на то, чтобы покупать наемников. Если вы хотите, чтобы ваш бывший вассал умножился за счет моих владений, а потом смял и бывшего господина – что же, сидите и ждите. Но даже если мы проиграем, я найду способ отплатить своим врагам!

- Ты так не веришь в свои силы? – усмехнулся дан Антей. Драгомир замолчал, спохватившись. Раскрывать еще и сведения о войне с Йостремом он пока не собирался.

- За какие-нибудь жалкие пятьсот ганов золота мы могли бы договориться, а ты проявляешь такую жадность, - продолжал посол.

- Я предлагаю вам самим решать, как поступить, - ответил Драгомир, глядя изподлобья. – Но если вы дальше своих кошельков ничего не видете – что же, значит, я пришел не туда. Завтра я отправлю гонца к Ароту Мирану и послушаю, что скажет он: быть может, он окажется умнее, чем хозяин Тармата.

- Отправь, - согласился дан Антей. – Он скажет тебе то же самое. Мы не станем начинать войну с соседом, ничем перед нами не провинившимся.

Драгомир резко повернулся и вышел. В коридоре к нему кинулся красный от гнева Летто Кар.

- Я слышал ваш разговор! Его поведение просто возмутительно! Честь правителя требует наказания за такое неуважение!

- Оставь, Летто. Не об этом надо сейчас думать. Вчера дан Антей получил письма. Он хранит их в ларце на своем столе; узнай, что в них. И вели собирать нашу гвардию. Я поведу ее к Долгому кряжу. Мы должны успеть раньше Дир-Амира: все-таки, дороги у нас налажены во все стороны. А вот защита со стороны Долгого кряжа почти отсутствует, и тамошние рудники подвергаются главной опасности.

Вечером перед Драгомиром легли две грамоты из ларца дана Антея. В первой говорилось о начале войны Йострема с Дивианой. Во второй – о смерти правителя Бросс Клагана, дана Арота Мирана. И еще Летто Кар принес сообщение, что дан Антей Муркан, хозяин острова Тармат, покинув почти все вещи и переписку, бежал сегодня из города в неизвестном направлении. Впрочем, о направлении Драгомир мог догадаться.

Долина лежала перед путниками в спокойном величии забвения, и ничто не говорило об опасности; но на лице Хиршкена был написан дикий ужас. Отшатнувшись, он схватил Когаша за рукав и потащил обратно, в темноту подземелья.

- Нет! Вернемся! Дождемся, пока нас вытащат!

- Ты сам знаешь, как опасно находиться в пещере, где только что произошел обвал, - Когаш оторвал от себя испуганного спутника. – В любой миг свод может вновь рухнуть. Ты предпочитаешь погибнуть во тьме пещеры, чем попытаться спастись под открытым небом?

- Я не боюсь пещер, - слабо возразил Хиршкен. – А знаешь ли ты, что встретишь здесь?

- Догадываюсь, - кивнул Когаш.

Он примерился и, ловко прыгая с уступа на уступ, начал спускаться в долину. С каждым шагом его вокруг темнело, словно ползла ночь за ним по пятам.

В страхе и отчаянии, далеко не так быстро, как молодой его спутник, Хиршкен двинулся следом. Уверенность Когаша внушала ему надежду, но с детства впитанные рассказы о страшной долине были сильнее.

Они спустились к подножию горы и ступили на землю. Невероятная тишь стояла в воздухе, но не то вечернее спокойствие, что розлито иногда на закате над землей, а напряженное ожидание бури, лишь кажущееся спокойным; и горы вокруг словно присматривались к непрошенным чужакам.

От подножия горы вилась к деревне у реки неприметная тропа. Следов на ней не было, и та же пыль, покрывающая здесь все, устилала тропу толстым слоем. Путники осторожно, боясь потревожить многолетнее безмолвие, ступили на тропу и зашагали к высившемуся вдалеке каменному храму.

Странно выглядел этот храм. Словно бы чужаком смотрелся он в нетронутой долине, словно бы высекли его из скалы в назидание пришельцам, как грозящий перст, как указатель перекрестка судьбы.

“Все дороги сходятся здесь, но ни одна не ведет обратно. Здесь соединяются миры, здесь рождаются творцы и умирают маги. Здесь прошлое не властно над будущим, здесь тот, кто отважится, способен сам выбрать свою судьбу; но никто не может выйти отсюда таким, каким пришел сюда”. Эхом звучали в голове Когаша древние слова, отдаваясь при каждом шаге болезненным звоном. Хмурым было лицо его: он думал о том, как священное место, овеянное столькими преданиями, было использовано людьми просто ради корысти.

Не было в древности Долины Воинов - была Сокрытая Долина, одна из Великих долин. Отсюда пришел на земли Трегорья Сирагунд, и его именем хранилась тайна этого места. Здесь начинали свой путь маги, обретая познание своей судьбы. На миг у Когаша перехватило дыхание, когда представил он, какие немыслимые силы сплетались вокруг этого места.

Но эти силы были поставлены себе на службу немногими. И тогда свет обратился в тьму. Теперь сюда стекались все, не нашедшие себе пристанища, все отвергнутые и озлобленные, и страх и злоба наполнили долину. Они ощущались в каждом шаге; и Хиршкен, не столь занятый мыслями, как его спутник, чувствовал, как тяжело дается ему новый шаг.

На западе, еле видимый в лучах заката, прорезался над горами молодой месяц – а с другой стороны, с востока, удивительно быстро сгустился мрак. Оттуда шла грозовая туча, быстро, словно неслась ураганом.

- Быстрее! – произнес Когаш, и звук голоса его глухо раздался в ставшем неподвижным воздухе. – Мы должны успеть дойти до храма раньше, чем сомкнется мгла.

Как будто отзвук его голоса наполнил долину - но это не был отзвук. Тихий шепот полетел от горы к горе, тихий – но грозный. Седые усы Хиршкена встали дыбом: он различил в неясных звуках слова. А потом тени появились со всех сторон, и небо стало затягиваться хмарью, точно над храмом, к которому они шли, была огромная воронка, призывающая к себе весь мрак поднебесья. Когаш ускорил шаг, потом побежал – и ропот несся за ним по пятам.

Все больше сгущалась мгла. Они бежали к храму, но быстрее них со всех сторон мчались тучи, закрывая звезды, загораживая слабый свет луны. Они бежали, подгоняемые страхом сильнее, чем страх вечного мрака после недолгих мучений: они знали, что, если не успеют, станут такими же, как собирающиеся вокруг тени, что вечно тоскуют по утраченным телам, что вечно мучаются от давно истлевших ран – и вечно жаждут вернуться, но никогда не обретут желаемого. Сердце билось в ребра, вырываясь наружу, воздух застыл, заполнившись хмарью, но беглецы уже делали шаги по каменным плитам во дворе храма. В этот миг небо пропало, и тучи сомкнулись над их головой.

Беглецы ждали удара ветра – но все было тихо. Они тяжело переводили дух, озираясь; потом, подталкиваемый наитием, Когаш ступил внутрь храма сквозь провал рухнувшей двери, потянул Хиршкена за собой – но не успел. Тот был еще снаружи, когда опустился плотный занавес тени, и руки разжались, и мир перестал существовать. Хиршкен слабо вскрикнул; Когаш успел еще различить этот крик, но уже ничего не видел.

Мрак вокруг него стал непроглядным. Он остался один. Губы его были неподвижны – но в глубине души он посылал мольбу, неслышимую никому, кроме того, к кому была она обращена.

Вдруг страх пропал. Он был по-прежнему окружен тенью, но тень эта не была злобной – просто плотная темная ткань окружала его, отделяя от суеты остального мира. И внутри этой завесы возник некто, то ли юный – то ли старик, с молодым лицом – и с немыслимо древним взглядом, в длинном седом одеянии, сливающемся с седыми волосами, в которых угадывалась страшная бездна лет.

- Ты тоже просишь помощи, - грустно произнес он. - А я надеялся от тебя услышать совет.

- Как мы можем советовать Творцам? - удивился Когаш. - О чем могу я думать в этом месте, насквозь пропитанном злом, кроме как надеяться на помощь свыше?

- Не ищи зла нигде, кроме как в самом себе, - спокойно сказал старец. – Никто не может тебя принудить или заставить, кроме тебя самого. Главное, чтобы ты знал, куда ты идешь – и куда можешь придти, если свернешь со своей дороги.

- Я шел сюда, - с надеждой произнес Когаш. – Я полагал, что здесь узнаю свое предначертанье.

- Возможно, - голос старца сделался беспечным. – Но ты точно так же мог его узнать в любом придорожном кабаке. Многие приходили сюда за тем же, что и ты – но они были глухи к себе; и, не найдя здесь ответа на мучившие их вопросы, оставались тут навсегда, неспособные смириться с подобной, на их взгляд, несправедливостью. Каждый день они требовали ответа – а когда им его давали, не желали с ним соглашаться, ожидая чего-то большего… Готов ли ты услышать то, чего не ждешь?

- Да, - ответил Когаш твердо.

- Ну, тогда я тебе ничего не скажу! – усмехнулся старец.

Когаш открыл было рот, чтобы выразить удивление – но старик вдруг пропал, только колыхнулась сомкнувшаяся вокруг завеса. Когаш хмыкнул, потом усмехнулся, потом вдруг рассмеялся раскатистым смехом. Он не знал, над чем он смеется: просто вдруг многое, представлявшееся ему таким важным, открылось перед ним в своем истинном облике. “Но если всякое зло – во мне, то и добро, наверное, тоже? Тогда по одному моему желанию зло, царящее в долине, вернется, откуда пришло”. И в тот миг там, за стенами, что-то изменилось.

Мгла вокруг стала спадать. Теперь это была просто ночная темнота, и в прозрачном осеннем воздухе ясно прорезались лучи звезд, проникающие в храм через ряд высоких окон под крышей.

Когаш осмотрелся. Все вокруг говорило о давней заброшенности и покинутости. Пол покрывала толстым слоем пыль, мягкая, точно тканый ковер. В дальнем углу Когаш различил очертания сломаных стульев и обломки камней – наверное, там когда-то стоял жертвенник. “Но как могли воины править здесь ?” – не давал ему покоя вопрос.

Осторожно пробрался он по сгнившей лестнице на верхний ярус храма и заглянул в окно. И легким холодом коснулась его опавшая хмарь: он увидел, как перед тенями гор и деревьев промелькнула еще одна тень, призрачная и почти незаметная.

Спохватившись, Когаш бросился на поиски Хиршкена. Тот лежал на полу храма, упав все-таки с внутренней, а не с наружней стороны двери, и мирно спал. Вокруг него слегка вздымалась пыль, потревоженная дыханием. А за дверью снова промелькнула тень, неясная и тревожная.

“Духи ходят по долине. Духи незнанья”. Когаш сел на пол рядом с Хиршкеном, подтянул колени к лицу и, скрючившись, решил уснуть, дожидаясь рассвета.

Он успел уснуть и проснуться – а ночь не кончалась, и по-прежнему светил серп месяца в западное окно. Точно время остановилось, лишь по-утреннему знобно стало в воздухе. “Что-то я сделал не так, - попытался он вспомнить свой разговор со старцем. – Раз он не захотел сказать мне всего. Или я, как и мои предшественники, жду чего-то слишком особенного, а на самом деле все гораздо проще?” Он чувствовал, как в нем что-то изменилось, но чувствовал и то, как много в нем осталось прежнего.

Яснее проступили черные обломки алтаря у дальней стены. Он подошел к ним и увидел, что алтарь не сам разрушился: он был разбит ударом меча, и сам меч, почти не зазубренный, торчал в одном из обломков.

Храм был заброшен гораздо раньше, чем остальная долина. Кажется, именно здесь произошло то, о чем спрашивал Когаш. Именно поэтому люди смогли обратить тайну, им недоступную, на службу своим вожделениям.

Резким движением Когаш выдернул меч из камня. И тут же ему послышались голоса, доносящиеся то ли из-за стены храма, то ли из дальнего темного угла.

“Видишь ли, неважно, что кто-то потеряет при этом душу – главное, что в итоге мы получим непобедимую армию”, - говорил один голос, спокойный и уверенный. “Есть доблести превыше воинских”, – возразил второй, но не слишком убежденно.

“Какие? – презрительно хмыкнул первый. – Те, о которых говорят торговцы, боящиеся вида крови? Или жрецы, увязшие в книгах и забывшие, как выглядит меч? К чему будет нужна вся их премудрость, когда придет время защищаться? Тот, кто останется победителем и уцелеет в бою, тот и докажет свою правоту. И этому нечего возразить”.

“Значит, если не будет нас – не будет и наших близких, и наших потомков, для которых должны остаться те вещи, о которых ты с таким восторгом говорил, - насмешливо произнес первый; но голос его слегка утратил уверенность. – И только тот, кто может это защитить, смеет называться достойным жизни, только он может уважать себя и считать, что живет не напрасно.”

“Нет, - вновь возразил второй. – Не тот, кто может защитить, но тот, кто может сохранить. На поле брани ли отстаивая свой образ мыслей и жизни, или уходя в горы от разорителей – и унося самые ценные свои умения и знания, или даже переходя на службу победителям – и порабощая их своим умом, - но он сохранит свои ценности. А, в общем-то, ты прав, те, кто не смог сохранить себя – наверное, ничего ценного и не представляли. Только ты здесь – всего лишь орудие судьбы, указующей зазнавшимся в своей мудрости людям, что не то считают они важным и не там ищут свой путь. Не ты – вершитель судеб и носитель истины, а те, кто уцелеет от твоей поступи. И они, когда о тебе и память изгладится, будут по крупицам восстанавливать прошлое и, быть может, вспомнят давно забытого покорителя народов, тщившегося свою славу сделать вечной”.

Удаляющиеся шаги второго направились к выходу из храма. Первый издал грозный рык – и кинулся в погоню, и Когаша обдало ветром промчавшегося мимо человека. Потом от дверей раздался сдавленный крик – и стук упавшего тела.

Меч необычно холодил руку. Сжав рукоять, Когаш направил острие в ту сторону, где замер над сраженным невидимый первый – и выбросил клинок вперед.

Тихий возглас отозвался на его выпад, и время сдвинулось с места. Легкое дуновение пронеслось по щекам. Месяц вдруг пропал, и звезды поблекли – за окнами пробивался рассвет.

Хиршкен закашлялся и сел на полу. Его тряс озноб; непонимающе он ощупал себя с головы до ног – и уставился на Когаша.

- Где мы?

- В храме.

Хиршкен потряс головой; видно было, с каким трудом даются ему мысли.

- В каком?

- В древнем, - отозвался Когаш без тени улыбки.

- Сюда ты и шел?

- Нет.

Откинувшись к стене, Хиршкен посмотрел на юношу с хитрым прищуром.

- Ты и теперь не хочешь рассказать, зачем ты искал эту долину?

Когаш помолчал, собираясь с духом.

- Меня выбрали. Вернее, я вызвался сам. В Восточных горах есть долина, такая же, как эта – но в ней нет зла. Наши юноши проходят в ней обряд посвящения; искупаться в реке, протекающей в ней – значит очиститься от всех бед и предрассудков, грузом висящих на нас. Многие хротары уходят в ту долину размышлять о грядущем. И вот, куны – старейшины наши – ощутили тревогу, и поняли, что всем нам – и хротарам, и ильвам, и дорам – грозит гибель. Но есть предание, что сила, скрытая в этих долинах, сможет уберечь от грядущей беды. Для того и поставлены они в древние времена, всего числом три. Но никто не знает, как вызвать силу этих долин; и даже что за опасность нам грозит, старейшины сказать не могут, и наша долина молчит. Тогда мы решили спросить у второй долины, о которой еще известно, где ее искать. Здесь когда-то жил сам Сирагунд, и мы надеялись найти ответы… Но мне ничего не сказали, - Когаш в расстройстве оперся на меч.

С удивлением взгляд старого хротара остановился на блестящем клинке.

- Где ты его взял?

- В камне, - Когаш махнул рукой не очень определенно.

- А как ты думаешь, - Хиршкен осторожно коснулся рукой серого лезвия, - из чего он сделан?

Когаш впервые сам заинтересовался оружием, неизвестно почему ему доставшимся. На вид клинок казался митрондовым, однако оба хротара прекрасно знали, что митронд, хотя и был необычайно прочным, но не поддавался затачиванию. Он легко тянулся в нити, которые невозможно было разорвать, потому из него плели кольчуги, но никогда не делали наступательного оружия: мечи, ножи из него оказывались слишком мягкими и слишком тупыми.

- Сдается мне, он скорее предназначался для обряда, чем для битвы, - вконец утратив страх, произнес Хиршкен, явно задетый любопытством.

- Он разнес камень на части, сам не затупившись, - возразил Когаш.

Они вновь склонились над клинком. После некоторого времени споров и раздумий хротары пришли наконец к выводу, как неведомый оружейник сотворил этот меч. На основу из прочной стали был нанесен тончайший слой митронда, предохраняющий сталь от ржавчины, а главное - теперь этот меч не мог затупиться. Получился как бы меч, одетый в кольчугу.

- Ну, носи его, раз нашел, - с некоторым вздохом зависти произнес Хиршкен. Когаш привесил меч за рукоять к поясу – и ощутил себя настоящим воином. А потом вдруг устыдился неизвестно чего. Точно вспомнились ему слова неведомого “второго” – о том, что слава воина – это не та слава, что живет в веках.

- Однако же, надо отсюда выбираться, - вдруг заторопился он.

Они вышли из храма. Медленно, окутанная белесым туманом, тянулась к востоку река. Раннее утро висело над землей, утро, скрывающее в дымке и последние звезды, и зарождающуюся зарю. Но со всех сторон темными громадами проступали сквозь туман горы, и дорогу к ним найти было нетрудно.

Они шли неторопливо, основательно, как умеют ходить хротары по горам: словно бы не утомляясь от бесконечных подъемов – однако удивительно быстро приближаясь к цели. Туман оседал, и уже видны стали стены храма, и его темная вершина, обрушившаяся в нескольких местах. То ли показалось Когашу, то ли вправду содрогнулись горы, когда поднялись они к перевалу, отделяющему долину от остального кряжа? Он замер на миг – на самом краю долины, обернувшись в последний раз к странному месту, где ему предложили вопросы, о которых он и не думал раньше.

- Смотри, - потянул он спутника за рукав.

Легкий первый снег забвением кружился над горами. Весь смрад и духота, вся злоба и ненависть, что целый год клубились в воздухе, оседали с ним и уходили под землю, и удивительная легкость наполняла воздух, и хотелось дышать глубже и чаще, оглядываясь на укутывающий горы белый покров.

Хиршкен стоял, задрав голову к небу, подставив лицо тонким струйкам снега, мягко обволакивающим душу, и молчал. Молчал и Когаш, но его взгляд обращен был не к небу - назад, в долину, из которой они вышли, так ничего и не поняв. Когаш сидел на холодном уступе, откуда еще видны были развалины храма, вспоминал происшедшее - и думал, что же ему делать теперь.

- Раз ты ничего не узнал - стало быть, рано еще нам проникать в тайну этих долин, - Хиршкен стряхнул снежинки, прилипшие к волосам, и подошел к спутнику.

- Или я должен прежде что-то сделать, прежде, чем мне откроется эта тайна. О чем же говорил этот старец? Что значат его слова? Какого совета ждали от меня Творцы?

- О чем ты? - Хиршкен с беспокойством посмотрел на Когаша.

- Извини, - отмахнулся тот. - Размышляю вслух.

Вдалеке послышался топот лошадей, тяжело взбирающихся на крутой подъем.

- Лошади в наших краях есть только у одного человека - у дана Руммира, - обрадовался Хиршкен. Когашу это сообщение радости не прибавило: к правителю Долгого кряжа он не испытывал таких теплых чувств, какие были у местных хротаров.

Вскоре дан Руммир в сопровождении троих всадников остановил лошадей в небольшой ложбине на расстоянии чера от путников и принялся их разглядывать. Узнав в обоих хротаров, он поспешил подъехать ближе.

- Хвала Сохранившему! Мы полагали, это лазутчики Дир-Амира, а это оказались вы. Ваши товарищи с рудника уже оплакивали вас как мертвых, а вы ухитрились спастись!

- Да, - спокойно подтвердил Когаш, даже не встав при виде дана. Глаза того остановились на мече, висевшем у пояса Когаша, и больше от него не отрывались.

- Как мне помнится, у рудокопов мечей не было, - обратился дан к спутникам. Те отрицательно помотали головами. Хиршкен встал рядом с Когашем.

- Мы нашли его в долине Воинов, - произнес он не без хвастовства. Глаза дана Руммира округлились:

- Вы были в долине?

- Были, - Когаш нехотя поднялся. - Теперь эта долина свободна от зла.

Дан Руммир только молча покачал головой.

- Вы не оставите нас в это трудное время? - почти с мольбою наконец произнес он. - На нас движутся рати Дир-Амира, каждый меч у нас на счету, а вы, судя по вашим деяниям - смелые воины!

Когаш усмехнулся. Он с детства не любил войну, не понимал, зачем люди делят что-то, им не принадлежащее, но что почему-то каждый считает своим, предпочитал все вопросы решать миром, а вот теперь его назвали воином. Но кто знает? Быть может, именно это и будет то испытание, которое поможет ему добиться ответа от Долины? Некогда старейшина говорил ему, что если в человеке слишком сильно развивается одно устремление, жизнь его рано или поздно поставит в положение, когда потребуется сделать что-то прямо противоположное, а то и противное своему устремлению.

Снег усиливался, но за его пеленой можно было различить в степи у подножия горы стяги приближающегося отряда. Мягкие белые пушинки укрывали нетронутой чистотой равнину и горы, и воины, составляющие передовой отряд, наверное, в глубине души стремились забыть обиды и смерть, забыть, зачем явились они в горный край, неподвластный времени, и просто остановиться - и стоять, омывая лицо холодными хлопьями снега.

Первым поднялся шатер предводителя с двухвостым зеленым стягом Дир-Амира наверху. Ольдар – высокий дородный мужчина в дорогом кафтане и длинном алом плаще, с легким выражением ленности на лице - слегка посторонился, пропуская в шатер невзрачного на вид старика в черном одеянии.

- Прикажи развести огонь, - старик поежился, стряхивая с плаща снег. - Никакого почтения к старости!

- Осмелюсь тебе напомнить, почтенный Гарнал, - с усмешкой скрестив руки на груди, произнес Ольдар, - что я тебя в поход с собой не звал.

- А я осмелюсь напомнить тебе, почтенный Ольдар, - с раздражением повысил голос Гарнал, - что своим назначением в этот поход ты обязан мне!

- Старца не красят напоминания об оказанных благодеяниях, - Ольдар помрачнел и, выглянув из шатра, отправил слугу за хворостом.

Между тем Гарнал развесил промокший плащ на раскладном стуле и, тихо бормоча что-то под нос, стаскивал сапоги.

- Когда подойдут остальные войска? - спросил он громко.

- Через три дня, может быть, через пять, как погода позволит, - неохотно поддержал разговор Ольдар.

- Ты рано заговорил о неудаче, - возразил наконец Ольдар. - Войска полны решимости победить; трехдневная задержка ничего не меняет, и если тебя смущает этот снег, снова говорю тебе: надо было сидеть в своем дворце в Таргобаде, а не портить мне настроение своим мрачным видом.

- Тебе не нравится мой вид? - в голосе Гарнала зазвучало ехидство. - Вот когда ты доживешь до моих лет, тогда и будешь говорить о том, как кому надлежит выглядеть. А пока слушай, что тебе говорят старшие.

Он замолчал, ибо в шатер вошел слуга с хворостом и принялся разжигать огонь.

Возведение лагеря еще не закончилось – опорожненные телеги обоза еще не окружали лагерь, и в проходах меж ними еще не установили рогатки, - когда часовые подвели к шатру вождей невысокого круглолицего человека в темной одежде, с длинным мечом, привешенным к поясу, с пронзительным взглядом голубых глаз.

- Должно быть, лазутчик, - приведший его часовой подтолкнул пленника к вышедшему навстречу им из шатра главе отряда и поклонился.

Ольдар с любопытством оглядел приведенного человека.

- Лазутчик? – спросил он у самого пленника. Тот гордо мотнул головой.

- Я шел к тебе спросить: что ты и твой отряд делаете здесь, возле наших гор?

- Так ты из хротаров, - кивнул Ольдар. – От чьего лица ты говоришь со мной?

Гость вдруг посмотрел Ольдару прямо в глаза так, что высокий воевода отшатнулся и поднял руку, чтобы заслониться от взгляда.

- Я говорю от лица гор, - тихо промолвил гость. – Уходите, иначе вы будете биться с самими горами.

- Уведите его! – велел Ольдар часовым. – Заприте его где-нибудь, чтобы не сбежал, а утром мы с ним разберемся.

- Подождите, - полог шатра вновь откинулся, и к ним вышел невысокий сухонький старик в дорогом багрово-черном одеянии. – Проходи, - пригласил он гостя в шатер, отведя полог в сторону. Гордо поклонившись, хротар прошел внутрь, а старик, задержавшись на миг у порога, шепнул Ольдару:

- Глупец! Ты поссоришь нас с хротарами раньше, чем начнется война!

Усадив гостя за стол, старик сделал знак слуге подавать обед и сам сел напротив. Ольдар, хмуро оглядев обоих, уселся рядом.

- Ты можешь повторить свой вопрос мне, - повел разговор старик, - ибо пред тобой Гарнал, советник правителя Дир-Амира Лиу Агласа Дарского. Назови и ты себя.

- Когаш-кун ну-Нмар, - склонил голову Когаш.

Ольдар и Гарнал переглянулись.

- Не те ли это Нмары, что в Ольдандире поразили всех добычей Морских камней из подводных пещер? – спросил Гарнал.

- Да, это моя работа, - скромно кивнул Когаш.

- По слухам, мы представляли себе гораздо более умудренного жизнью старца и никак не ожидали, что ты окажешься цветущим юношей, - признался Гарнал. - Что же тебя занесло в эти края?

- Недалеко отсюда – моя родина, - ответил Когаш тихо. – Вернее было бы спросить, что занесло наш род в Ольдандир, но это долгая повесть.

- Итак, ты решил вернуться на родину, - Гарнал понял, что гость не расположен распространяться об истории своего рода. – Похвальное решение. Но зачем ты пришел к нам?

- Затем, что вам следует уйти. Хротары Долгого кряжа признали своим правителем дана Руммира, который принес вассальную присягу Драгомиру, повелителю Дивианы, и не признают другого владыки.

- Тогда нам стоит поговорить с даном Руммиром – быть может, он изменит свое решение? – встрял Ольдар. Гарнал взглянул на него с неприкрытым осуждением, а Когаш озвучил этот взгляд:

- Хротары не будут чтить правителем того, кто легко откажется от своего слова. Даже если вы уговорите дана Руммира перейти на вашу сторону, хротары не признают его своим главою.

- Иными словами, вы хотите подчиняться Дивиане, и ни на кого менять Драгомира не собираетесь? – нетерпеливо воскликнул Ольдар. Когаш помолчал.

- Ты что же, не веришь нам? – Ольдар начал заводиться. – Не веришь, что мы тоже способны держать свое слово?

- Если вы сейчас дадите слово, что с вашей стороны будет такой же честный торг, как был с Дивианой – я вам не поверю, - жестко выговорил Когаш. – Чтобы наладить его, нужны годы – а с этой стороны гор простирается незаселенная степь, мало того – эти земли считаются в подчинении Бросс Клагана, и вы должны еще добиться его согласия на устроение земли по вашему усмотрению. Вам будет трудно править землями, отделенными от столицы многими варами бездорожья. И мы знаем, что все это время по ту сторону гор будет кипеть война, значит, и оттуда мы не будем получать ничего. Мы не согласны на такое, и потому, признав своим господином дана Руммира, не пустим вас на ту сторону гор.

Когаш поднялся с твердым намерением выйти из шатра.

- Сидеть! – Ольдар вскочил первым. – Ты кто такой, чтобы говорить от лица всех хротаров?

- Выйди – и посмотри на горы! – отозвался Когаш.

Воевода выскочил из шатра. Вдалеке еще различались туманные кряжы, скрытые снеговой завесой. Снег усилился, Ольдар прикрыл глаза козырьком ладони – и различил, как на ближних отрогах гор словно бы ворочается огромная темная масса.

- Салима! – он подозвал командира дозорных. – Отправь людей к горам, пусть посмотрят, что там происходит.

- Оттуда только что вернулись двое, - отозвался Салима. – Говорят, что на руднике, который мы видели при подходе, готовят оборону, и будто бы туда подошло ополчение дана Руммира, хозяина Долгого кряжа.

- Много их?

- Не знаю пока, но – не больше нашего отряда.

- Ладно, подождем подхода остальных, - Ольдар мрачно вернулся в шатер. – Пока я не выясню все, ты останешься у нас. В гостях!

Когаш равнодушно пожал плечами. Ольдар начал свирипеть.

- Ты еще не знаешь всех наших сил! Сюда идут рыцарские полки, а за ними – личная гвардия самого Лиу Агласа, нашего правителя! Какое ополчение хротаров устоит против них?

- Посмотрим, как вы будете биться в горах, - отозвался Когаш, скрестив на груди руки.

- Эй, стража! – крикнул Ольдар. В шатер вошли двое рослых воинов в кольчугах и остроконечных шлемах, с копьями в руках.

- Уведите его! – приказал воевода, ткнув пальцем в Когаша. И тот словно проснулся.

Одним движением он схватил руку Ольдара, указующую на него, и, выдернув меч из ножен, приставил его к горлу воеводы, загородившись его дородным телом, как щитом.

- Уйдем вместе, - проговорил он, подталкивая воеводу к выходу из шатра. Воины дернулись было ему наперерез, но лезвие меча опасно прикоснулось к пульсирующей на шее жилке, и воины отступили перед ужасом в глазах воеводы.

Когаш медленно обошел их, поворачиваясь так, чтобы Ольдар все время был меж ним и ратниками, быстро вышел из шатра, вытащив Ольдара следом за руку, быстро огляделся и пробормотал:

- Иди рядом. Спокойно! – острие меча ткнулось воеводе в спину. Они пошли к границе лагеря, рука об руку, как два друга; только Когаш постоянно оглядывался. Гарнал и двое ратников медленно следовали за ними, чуть поотстав; их уже начала скрывать мутная пелена снега.

У рогатки на выходе из лагеря их ждали еще два стражника. При виде командира оба вытянулись в ожидании приказаний, но Ольдар свободной рукой успокоительно помахал им:

- Пропустите нас!

Рогатку раздвинули, и воевода с недавним пленником вышли за ограду.

- Прощай, воевода, - тихо проговорил Когаш, отпуская Ольдара. – Уходи отсюда, и уводи своих людей.

И с этими словами он скрылся за падающими хлопьями снега.

Ольдар постоял некоторое время в оцепенении – а потом окрестности огласил его дикий рык:

- Тревога!

Заметались переполошенные ратники, только что расположившиеся на отдых, но высланный на разведку отряд всадников никого в округе не нашел.

- Ну? Кто они? Что они тебе сказали? – в первый ряд вышел из-за спин хротаров дан Руммир.

- Они идут воевать, - ответил Когаш. – И не отступятся. Сам правитель идет следом за ними.

- Сам правитель? Вместе со своей гвардией? – в страхе пронеслось по рядам хротаров.

- Надо полагать, он не один идет, - обернулся дан Руммир к ним с легкой усмешкой. – Пойдем, взглянем на них.

- В горы они вряд ли сунутся, - попытался обнадежить хротаров дан Руммир. – А сунутся – мы сумеем их встретить.

- Да, мы отобьемся - пока к ним не подошла гвардия правителя, - скорбно кивнул Хиршкен. – А потом что? Прятаться в норы?

- Лучше умереть быстро – в бою, чем медленно – от голода, - заявил хозяин рудников.

- От Драгомира никаких вестей? – спросил его Хиршкен. Дан Руммир покачал головой.

- Вряд ли до него могли бы так быстро дойти вести. Едва заметив приближение врагов, мы послали гонца с предупреждением; он будет в столице не раньше, чем через неделю. На сбор войск уйдет еще столько же, да на путь сюда недели две – войско идет куда медленнее, чем скачет гонец: только через месяц нам следует ожидать помощи… Не удалось ли тебе узнать, - обратился дан Руммир к Когашу, - когда ждут они своего правителя?

- Ольдар, воевода их, говорил, что войско на подходе. Это похоже на правду: вряд ли стали бы начинать войну одним небольшим отрядом. Скорее всего, основные силы вот-вот подойдут.

Печальными стали лица у всех, даже у дана Руммира.

- Ступайте, - произнес он, распуская совет. – Попытайтесь приободрить своих людей. Не стоит пугать их раньше времени. Мы еще живы, и кто может ведать будущее?

Когаш с Хиршкеном собирались отправиться на ночлег - они жили в шатре в ограде рудника (многим приходилось довольствоваться палаткой за оградой, поставленной в какой-нибудь долине), когда их окликнул дан Руммир.

- Хротары много шептались о ваших приключениях. Ты, Когаш, побывал там, где давно никто не бывал, и сумел выбраться оттуда живым. Мало того – говорят, что с того дня, как ты вышел из Долины, окрестные жители перестали бояться ее, страх, царивший там, исчез.

- И ты хочешь, чтобы мы рассказали тебе, что там произошло? – спросил Когаш.

- Нет. По правде сказать, хотя это и волнует меня, ибо Долина была пугалом наших мест с моих детских лет, я хотел поручить вам еще одно дело.

Они спустились с вершины горы, укрывшись за ее склоном от холодного ветра.

- Я слышал еще одно предание, - заговорщицким тоном начал дан Руммир. – Про тайные ходы хротаров. Будто бы могли они, используя эти ходы, очень быстро перемещаться из одного конца гор в другой. И если бы вы могли разыскать их…

- Я тоже слышал предания об этих ходах, - прервал дана Хиршкен. – Но о нем не принято говорить с не принадлежащим к хротарскому хронгу.

- Речь может идти о жизни и смерти! – вскричал дан Руммир, и по этому возгласу Когаш понял, что и сам дан отчаянно боится. Он никогда еще не был в серьезном бою, и вид вражеского лагеря вызвал в нем панику, не меньшую, чем у других хротаров. Только он, благодаря своему воспитанию, смог не подать вида – до времени.

- Расскажи ему, Хиршкен, - попросил Когаш. – Хротары ведь признали дана Руммира своим другом и повелителем.

- Как пожелаешь, - склонил голову старый хротар.

Они прошли обратно в замок, где устроились в небольшой комнатке наверху главной башни. Отсюда не виден был тот простор, что открылся им с вершины горы, повсюду торчали горные пики, сменяющиеся перевалами, и звезды выползали из-за темнеющего горизонта.

- Рудники наши, - говорил Хиршкен, –- в древности не были просто местом добычи руды. Наши предки жили там, молились Творцам, и лишь иногда, натыкаясь на залежи руды, использовали ее для своих нужд. Но потом, обнаружив, что ильвы и доры хорошо платят за добытые нами металлы, мы превратили жилища и храмы наши в места разработок рудных жил, предпочитая жить в уютных домах на поверхности земли. Однако и по сей день подо всеми горами тянется необозримая сеть ходов, созданная нашими предками, чтобы быстро и незаметно перемещаться под землей из одного жилища в другое. Со временем многие ходы обрушились, где-то возникли провалы и ущелья, но и сейчас, спускаясь в старую шахту, можно наткнуться на наши заброшенные ходы. Тот, что привел нас в Долину, входит в эту сеть.

- Он начинается на руднике? – переспросил дан Руммир.

- С рудника можно в него попасть, - уточнил седоусый рудокоп.

- Спасибо! – дан Руммир повеселел. – Значит, у нас есть надежда.

Он задумчиво прошелся по комнате.

- У меня будет просьба к вам на завтра, - дан Руммир остановился. – Когаш, ты хоть и пришлый для нас, однако хротары тебе доверяют. Пока я не вернусь, принимай на себя командование нашими людьми. А я надеюсь… - он не договорил.

- Будь осторожен, - предупредил его Хиршкен. – Наши ходы не любят чужаков.

С утра в прояснившейся дали видны были стяги подходящих к лагерю на равнине отрядов. Хротары с гор взирали на это в молчании.

- Нам не устоять, - твердили многие. – Где дан Руммир? Он бросил нас!

- Дан Руммир отправился за помошью, – к ним вышел Когаш. – Нам надо только продержаться до его возвращения. В его отсутствие я буду вместо него. Я уверен, что сегодня мы не погибнем.

Начальники десятков и сотен собрались вокруг Когаша, ожидая распоряжений.

- Их, наверное, втрое больше нашего, и все – бывалые воины, - произнес кто-то.

- Втрое, если не вчетверо, - подтвердил второй.

Когаш оглядел собравшихся.

- Значит, так. Вы двое, – он ткнул пальцем в только что говоривших, - отправляйтесь к перевалу, следите, чтобы противник не прошел там. Ты, Хиршкен, будешь нести дозор на восточных склонах, смотреть, чтобы враг не полез ночью. Вам, - Когаш выбрал двух десятных, - следует осмотреть всю дорогу отсюда до рудника, подготовить путь к отступлению и запасти на руднике припасы – на случай, если нам придется обороняться там. Все! Всем отдыхать и греться!

Когаш тоскливо провожал уходивших взглядом. Впрочем, сейчас ему больше ничего делать было не надо: все шло само собой, и изменить события казалось не под силу одному человеку. Он еще раз вспомнил все, случившееся с ним, но мог найти лишь одно объяснение: тогда, в Долине, ему не дали ответа, ибо он еще не заслужил его. Значит, надо было выполнить свой долг – таким, каким он был в этот миг. Потом, как только он сможет, он должен увидеться с Сирагундом: этот древний старец наверняка знает ответы на его вопросы. Теперь он не сможет от них убежать.

Когаш с надеждой повернулся к западу. Но там стояла неподвижная тишина.

Готовя штурм, Ольдар отступил к лесу, где воины рубили деревья, делали приставные лестницы для преодоления круч, плели большие щиты для укрытия от стрел и камней. Несколько конных отрядов отправились добывать продовольствие. Внезапный вчерашний визит Когаша в лагерь Ольдара неколько смутил военачальников Дир-Амира, но решимости у них от ожидания не уменьшалось. Видно было, что бросить задуманное, а тем более – разделить славу победы над хротарами с кем бы то ни было, в том числе с самим правителем, Ольдар не желал. Значит, следовало ждать штурма. Отложенный на день, он мог начаться в любой момент.

Тянулась холодная зимняя ночь. В ущельях завывал ветер, и люди вповалку лежали в палатках, надеясь укрыться от холода одеялами. Под утро запасмурнело, вновь пошел снег, но потеплело; и, падая на землю, снег тут же таял, растекаясь черными лужицами.

Когаш отправил большую часть хротаров на рудник, в подгорные ходы – там не так доставали снег и ветер. Ночь тянулась без конца, а Когаш мучительно пытался понять, что же ему делать. Сидеть и ждать неизвестно чего, без всякой надежды на победу, было бессмысленно, и Когаш порою жалел, что не ушел с даном Руммиром; но потом что-то непонятное просыпалось в душе, и, хотя казалось ему, что ничего от него уже не зависит, каким-то неведомым чувством он понимал, что именно с ним связана будущая жизнь этих людей.

Нехотя пробивался рассвет. Когаш встретил его без сна, сидя за столом в их с Хиршкеном шатре и глядя невидящими глазами прямо перед собой. Решение к нему так и не пришло. Оставалось надеяться на чудо.

Тот рудник, на который пришел в первый раз Когаш, располагался к северу от их нынешнего лагеря, ближе к Долине Воинов. В многочисленных горных долинах, укрытых от ветра со всех сторон, прятались хротарские селения, разбросанные тут и там. Дома хротаров почти сливались с горными склонами, затмевались бурливыми речками, убегающими на север, в сторону понижения гор. Другой рудник, возле которого разбит был лагерь хротаров, находился среди самых восточных отрогов Долгого кряжа; прямо за ним, дальше в горах к западу, в сторону земель Дивианы, возвел свой замок дан Руммир. А вот южнее, между замком и непроходимыми скалистыми пиками Сердца Долгого кряжа, откуда брали свое начало почти все источники и горные реки, велись еще одни разработки старых хротарских ходов. Эти разработки начались давно, еще до того как дан Руммир стал главою Долгого кряжа. Сейчас там все дышало заброшенностью, ограда рудника развалилась, и только занток этих мест знал, что там, за ближними отрогами, есть довольно удобный спуск на равнину. Если бы у Когаша была конница, можно было бы попробовать спуститься с гор там, вдалеке от глаз разведчиков Дир-Амира, и нанести врагу новый внезапный удар. Пусть даже почти безнадежный – все лучше, чем ждать неизвестного…

- Хиршкен! – Когаш вышел к дозорным. Старый хротар подошел к нему: Хиршкену тоже не спалось. Вовсе не жаждущий бранной славы, рудокоп, как всегда добросовестно, отненсся к поручению и сам всю ночь просидел на камне на вершине горы, наблюдая за лагерем противника.

- Приветствую тебя, воевода, - слегка насмешливо, как и тогда, в день их знакомства, произнес Хиршкен, поднимаясь навстречу.

- Хиршкен, где достать хотя бы полсотни лошадей?

- Откуда ж такое богатство в горах? – пожал плечами старый хротар. – Разве что у дана Руммира, но без него его люди никуда не пойдут.

Опушка леса на равнине светилась огнями костров, у которых пытались согреться от ночного холода многие сотни вражеских воинов. Сейчас, когда неразличимы стали близь и даль, казалось, до них – только руку протянуть, но память говорила, как обманчива эта близость.

- Светает, - пробормотал Хиршкен, поеживаясь.

- Взгляни, что это? – Когаш указал на рудник, чьи подъемники различались за дальним перевалом.

Там словно из-под земли вырастали ряды воинов, колыхались копья и стяги. И уже мчался к обреченным на безысходное ожидание ополченцам конный гонец – с вестью, что личная дружина правителя Драгомира во главе с ним самим прибыла на границы Дивианы, дабы защитить их от вторжения непрошенных гостей.

Два лагеря с изумлением наблюдали за появлением новых сил. Хротары приободрились, на равнине же воцарилось уныние. Смущенный внезапным явлением гвардии Драгомира, Ольдар отодвинул свой лагерь от гор на расстояние дневного перехода – чтобы никакие тайные вылазки врага не смогли его потревожить. Если раньше у Ольдара была надежда прорвать оборону защитников рудника, то теперь силы стали почти равными, а, учитывая укрепленную местность противника и то, что на его стороне будут биться хротары, привычные к войне в горах, чаша весов решительно качнулась в сторону Дивианы. Наступило томительное противостояние.

По бескрайней равнине Лоди, как называли эту землю токомуры, раскинулись мелкими островками одинокие хутора севинов. Каждый такой хутор представлял из себя целый замкнутый мирок, в котором несколько поколений севинов умудрялись уживаться без ссор и обид. Обязательно рядом с родовым домом протекал ручей или небольшая речка, где-то позади дома рос небольшим участком лес. Дома старались ставить на пригорках, северной стороной примыкая к склону, чтобы солнце раньше освещало их окна. Такое положение – обособленное, вдалеке друг от друга – делало каждый хутор очень уязвимым, ибо против самого малого вражеского отряда долго он выстоять не мог; но в том же была и сила севинов, ибо чтобы покорить страну, завоевателю надо было покорить все хутора, один за другим.

Сейчас хутора стояли укрытые снегом, словно небольшие холмики на опушках рощиц. Лишь изредка встречались в этой земле крупные поселения, куда стекались вести со всех окрестных хуторов и где открывался раз в год крупный торг. Между этими поселениями только и оставались зимою ухоженные дороги, остальная страна погружалась в снежную целину. Через такие поселения старался держать свой путь невзрачный серый человечек, одетый в долгую накидку странника.

Сегодня в Розливе, главном селении Лоди, было особенно многолюдно. Над площадью стояли клубы пара от дыхания многих собравшихся тут людей. Торг еще не начался, и невысокий путник в теплой серой накидке с любопытством обратился к дородному селянину:

- По какому поводу собрался народ?

- Сегодня встречаем дана Арито Рана, возвращающегося из похода против Йострема, - охотно ответил тот, выказав сразу незаурядное знание политической жизни. – Один из разбойных отрядов, вторгшихся было в наши пределы, разбит, и теперь правители Йострема запросили мира!

Серый человек никак не выдал своего удивления; впрочем, он давно привык ничему не удивляться.

Вскоре в селение вступил отряд дана Арито. Глава отряда восседал на гнедом коне, облаченный в блестящую кольчугу и алый плащ, и горделиво махал рукой в ответ на радостные приветствия, раздающиеся из толпы.

- Надолго он у вас задержится? – полюбопытствовал странник.

- Завтра должен отправиться на Восток, на подмогу к правителю. Говорят, Арито уже получил письмо, вызывающее его срочно в Трегорье.

-Благодарю, - серый человек растворился в толпе.

Вечером в доме, где остановился дан Арито, появился все тот же незнакомец. Стража пропустила его, и дан Арито, держа в руках небольшую книгу, которую читал перед ужином, с удивлением поднял взор на дальнего гостя. В повадках и облике пришельца сквозило нечто крысиное; особенно подвижные глаза и удлиненный нос, прячущиеся под накидкой, усиливали это сходство.

- Приветствую победителя Йострема! – поклонился гость. Дан Арито захлопнул книгу:

- Совершенно излишняя лесть. Победа над этой небольшой шайкой, случайно перешедшей границу, далась нам без особого труда.

- Селяне так не думают. Они рады, что ты защитил их хутора, и надеются на дальнейшие твои подвиги, которые смогут остановить вторжение с Юга.

Дан Арито поймал себя на мысли, что собирается рассказывать о своих планах совершенно незнакомому человеку, и поспешно сдержал себя.

- Кто ты таков? – спросил он уже менее любезно.

- Я – простой собиратель древней мудрости, - поклонился гость. – Лан Депрет меня называют. Я был в Йостреме, в Иль-Фраме, надеясь от тамошних мудрецов узнать волнующие меня сведения, но надо мной лишь посмеялись! В Йостреме тоже ценят ныне только воинов, древняя мудрость сохранилась лишь здесь, в Дивиане.

- Ты прав, - кивнул дан Арито Ран. – Мы с охотою привечаем странствующих мудрецов. Если знания, доступные тебе, действительно велики, тебя с охотою примет наш повелитель Драгомир – он никогда не чурается бесед со странниками, кто бы они ни были.

- Кто допустит простого путника в покои к светлому государю?- скорбно вздохнул Депрет.

- Наш государь сейчас не в своих покоях, но в походном лагере. Если ты смыслишь что-нибудь и в военном деле, твои советы могут ему пригодиться.

- Да, я изучал военное дело в странах Запада, - кивнул гость. – Однако всегда душа моя стремилась к мирным наукам. Но увы – и здесь, видимо, мне придется вспоминать свой боевой опыт.

- Что делать, - развел руками дан Арито. - Время такое. Кто не может себя защитить, не сможет предаваться и мирным занятиям. Если желаешь, я дам тебе письмо для правителя, пусть оно послужит тебе поручительством.

- Буду премного благодарен.

- Можешь остаться ночевать в моем доме, - позволил дан, отпуская гостя. Тот поклонился на прощание и исчез.

Утром дан Арито призвал гостя и вручил ему письмо для Драгомира. Депрет низко поклонился и произнес:

- Благодарю тебя, дан Арито. Позволь и мне помочь вам. Я только что из Йострема, там повсюду готовятся к большой войне с вами. Во всех городах и селах собирают армии, подвозят припасы. Но твоя недавняя битва может заставить их задуматься, прежде чем идти напролом. Поверь мне, если сейчас ты начнешь с ними переговоры, пусть даже пойдешь на уступки, ты сможешь заключить выгодный мир. Если промедлишь – всех сил вашего государства не хватит, чтобы противостоять объединенной мощи Йострема и Дир-Амира.

- Победителей не судят, - напомнил Депрет. – Драгомир не сможет тебя упрекнуть, что ты взял на себя смелость спасти свою страну от удара в спину.

- Ступай, - махнул рукой дан Арито, и серый человек исчез.

Немалых трудов стоило разместить и устроить на прокорм множество воинов, привыкших к столичной жизни, однако Летто Кар, также приведенный с собою Драгомиром, показал себя на высоте. Во все окрестные селения немедленно были отправлены гонцы, а следом за гонцами потянулись и обозные телеги. На первое время должно было хватить собственно хротарских припасов, а там подошли бы уже обозы войска, брошенные на равнинах Трегорья ради скорости передвижения.

- Я слышал, - Драгомир слез с седла, утомленно потянулся, - что хротарки, несмотря на свой малый рост, отличаются огненным норовом.

- Правитель! – осуждающе покачал головой Летто Кар. – Как можно в такое время думать о плотских утехах?

- Почему только плотских? – усмехнулся Драгомир. – Может быть, мне надо кому-нибудь излить свою душу? После трудного перехода по хротарским ходам всем нам необходим отдых и понимание…

- Вот только не хватало вам сейчас поссориться из-за своих желаний с местными жителями, - проворчал Летто Кар. – Думайте лучше об устроении лагеря!

- Успокойся, Летто, - молодой правитель похлопал старого Хранителя по плечу. – Я понимаю, что нам сейчас важно, а что может подождать. Ставьте шатры! – крикнул он замешкавшимся на подходах слугам, везущим самое необходимое для лагеря на запасных конях.

Сам Драгомир спешил объявиться в лагере хротаров, сумевших удержать оборону до его прихода – и, по сути, спасших земли Трегорья от вторжения врага.

- Могу я видеть вашего предводителя? – высокий русоволосый правитель на белом коне подскакал в сопровождении охраны к ограде лагеря.

-– Я его заменяю, - круглолицый человек, слишком большого роста для хротара, но низковатый для ильва или севина, выступил навстречу правителю.

Драгомир с удивлением рассматривал молодого полководца. Что-то неуловимо знакомое сквозило в его лице, но Драгомир точно знал, что ранее с ним не встречался.

- Откуда ты родом? – спросил он с плохо скрываемым любопытсвом.

- Я пришел из Восточного Взгорья, - отозвался Когаш.

- Что же тебя занесло в наши края? – любопытство Драгомира все возрастало. Сам он в Восточном Взгорье никогда не бывал.

– Наш хронг Нмаров родом с юга Долгого Кряжа, - слегка поклонился Когаш.

- Можно сказать и так. Только еще это - древнейшее уложение правил и тайн мастерства, передающееся из поколение в поколение.

- Значит, тебя можно поздравить с возвращением на родину? – усмехнулся Драгомир. Взгляд его скользил по раскинувшемуся вокруг лагерю хротаров. – Вижу, вы смогли удачно занять оборону на руднике. Полагаю, никто не будет возражать, если я назначу Когаша из хронга Нмаров и далее быть предводителем вашего войска?

- А что с даном Руммиром? – послышались встревоженные голоса. Драгомир помолчал, изображая скорбь.

- Дан Руммир, хозяин рудников Долгого кряжа, вчера в полдень достиг нашего лагеря с Западной стороны гор и передал нам весть о вашем бедственном положении, а также рассказал о тайном ходе под горами, что позволяет быстро выйти на эту сторону. Однако сам он счел несовместным с честью токомура свой поступок, когда он бросил своих людей, и потому покончил с собой.

Над хротарами разлилось удивленное молчание.

- Молод был, горяч, - вздохнул Хиршкен. – Не надо было ему рассказывать. Тогда бы он не уехал, и остался бы жить.

- Он должен был хоть что-то предпринять, - возразил Когаш. – Вряд ли бы он остался просто сидеть здесь и ждать. Драгомир пришел бы тогда только через несколько дней, пока пробирались бы кони горными тропами.

- Что случилось, того не изменишь, - решительно высказал Драгомир. – Итак, никто не возражает против того, чтобы ваше войско возглавил Когаш?

- Да будет так, - отвечали старейшины хротаров.

- Да будет так, - с тяжелым сердцем согласился Когаш.

- Могу я пригласить тебя в наш лагерь? – спросил Драгомир Когаша как равного. Когаш кивнул.

- Почту за честь.

Наблюдавший за этой сценой со стороны Летто Кар расплылся в улыбке умиления: его ученик показал себя перед хротарами как нельзя лучше.

- Видишь ли, - говорил Драгомир, увлекая невысокого ну-Нмара под руку. – Есть кое-какие обстоятельства по поводу дана Руммира, о которых остальным знать не нужно. Но тебе, его преемнику, необходимо их знать. Дело в том, что тот покончил с собой не только потому, что его замучила совесть, что он бросил своих людей.

Когаш остановился и резко взглянул на правителя, но тот потянул его дальше:

- Не останавливайся. Не надо привлекать излишнего внимания, - усмехнулся Драгомир недобро. – У предводителей Дир–Амира были основания не ждать сопротивления со стороны хротаров. Они давно вели переговоры с даном Руммиром. Я узнал об этих переговорах и напомнил о них дану Руммиру, когда он появился в нашем лагере. Но хозяин рудников действительно покончил с собой от угрызений совести, ибо я был готов даже простить его.

- Тогда почему он воспользовался ходами хротаров, чтобы привести к нам тебя, а не Ольдара? – спросил Когаш после мгновенного размышления. Драгомир пожал плечами:

- Откуда мы знаем, о чем он думал, стоя один перед входом под землю? Видимо, в тот миг совесть перевесила… Еще мне донесли, что во многом именно благодаря тебе, твоему появлению в лагере Дир-Амира, Ольдар не решился атаковать сразу, и мы выиграли время. Я должник перед тобой. Чего бы ты хотел?

- Правду сказать, мне хотелось бы оставить на время пост воеводы и отправиться к Сирагунду, - признался Когаш. - У меня к нему немало вопросов.

- К Сирагунду? - воскликнул Драгомир с оживлением. - Это хорошая мысль. Я тоже с детства мечтал побывать у него. Ты знаешь, где его найти и как долго до него добираться?

- За полдня дорогой хротаров можно выйти к Западному краю гор, и еще за полдня проскакать по равнине к Горе Сирагунда.

- Это ведь совсем неподалеку! – обернулся Драгомир к Летто Кару. Тот замялся.

- Но… он не принимает путников, пришедших больше чем втроем.

- Значит, мы пойдем вдвоем, - весело отозвался правитель.

- Но вблизи от неприятеля мы не можем отпустить тебя в сопровождении одного спутника, это нарушает всякие требования личной безопасности правителя!

- Я поеду в сопровождении Когаша, поеду к самому Сирагунду – какая еще нужна мне защита?

Летто Кар нахмурился: в его глазах, поездка правителя со столь малой свитой унижала достоинство всей могущественной державы; но он уже выучил, что переспорить Драгомира было почти невозможно, равно как и принудить его к тому, с чем он был не согласен.

- Едем немедленно, - предложил Драгомир. - Пока все думают, что ты у меня в гостях, я оставлю воеводу следить за врагом, и мы за два дня обернемся туда и обратно.

Так Когаш смог лично узреть путь, которым гвардия Драгомира прошла сквозь горы. Сводчатые ходы вели, казалось, во все стороны, но на всякой развилке хротары оставляли знак, куда какой ход ведет. Проход был достаточно низким, так что лошадей вели в поводу, но куда бы ни шел, складывалось впечатление, что идешь под гору - ноги как будто несли тебя сами.

Еще не окончился короткий зимний день, когда навстречу двум путникам потянул свежий воздух, и они вышли из небольших ворот, спрятанных за валуном в долине. За последними отрогами начинались степи Трегорья.

Дом Сирагунда расположен был недалеко от торгового пути из Трегорья в Великолесье, там, где лес мешается с полем, а у окоема встает одна из трех гор, давших название всей земле. Говорили, что без желания хозяина никто не может отыскать его дом; видимо, сегодня он ждал гостей, ибо, едва свернув с тракта на лесную тропинку к затеплившемуся в отдалении огоньку и ожидая найти деревню, путники вышли к жилищу Сирагунда.

Страый летописец был не один. За столом напротив него сидела молоденькая девушка, путникам показалось - внучка пришла навестить дедушку. Потом Когаш вспомнил, что у Сирагунда начинали свое обучение маги, а поскольку среди магов часто встречались и девушки, то, наверное, это была одна из учениц.

- Яра, принимай гостей, - произнес Сирагунд, хотя путники, спешившись, старались как можно тише заглядывать в окна и надеялись, что их не заметили.

Девушка встала и открыла дверь. Смущенные гости замерли перед ней с опущенными головами. Когаш на миг только поднял глаза - и тут же вновь опустил их. Он без страха спускался в подводные пещеры, откуда не всякий пловец мог вынырнуть на поверхность, и к Призрачной долине он шел, не дрогнув, и во вражеский лагерь идти не побоялся – а сейчас вдруг устрашился и смутился неизвестно чего.

- Проходите, - пригласила она с поклоном. Длинные темные волосы ее косами ниспадали на белое одеяние, синие глаза смотрели с удивительной глубиной. Путники несмело шагнули внутрь дома.

Единственная комната этого дома была залита светом, хотя ярких светильников они не увидели. Все было просто: в левом углу висела занавеска, отделявшая место для гостей от владений хозяина, в правом - северном - углу стояла печь, а середину комнаты занимал просторный стол.

- Садитесь, - пригласил хозяин. Когаш смотрел на него во все глаза - нет, в Долине ему явился не Сирагунд. Но кто же тогда?

- Вы не случайно собрались здесь, и я не случайно согласился принять вас. Я давно ждал вашего прихода, ибо судьбы этого мира вскоре окажутся в ваших руках. Помните тех, кто более ста лет назад сумел остановить разрушение мира? Те самые, о ком до сих пор рассказывают предания и сказки? Так вот, в вас течет кровь тех людей.

Все трое гостей Сирагунда с любопытством посмотрели друг на друга, и в любопытстве их сквозило новое чувство, словно они увидели давно забытых родственников.

- Кровь причудливо переплетается в ныне живущих, - продолжал Сирагунд. - Но Драгомир и Яра - могут возводить свой род к Хладомиру и Далии Миран, а Когаш – внук, если мне не изменяет память – а она мне редко изменяет! – Кулг На Гасша по материнской ветви.

- Привет, сестренка! - подмигнул Драгомир соседке, разглядев в ней весьма привлекательную девицу.

- Но ведь никто не знает, как там было на самом деле, - возразила Яра. - Согласно преданью, после того как раны мира были залечены, Хладомир, Далия и Кулг На Гасш покинули Бросс Клаган и ушли неизвестно куда и, говорят, их по сей день можно встретить на перекрестках путей…

- Сейчас многие возводят свой род к этим людям, - кивнул головой Сирагунд. - Но поверь – я знаю, как там было на самом деле! И иногда, если хорошо подумать, можно понять то, как на самом деле будет.

- Я знаю, что в моих руках судьба всей Дивианы, - заметил Драгомир, - но на весь мир я никогда не замахивался.

- А я и не говорил о власти правителя, - ответил Сирагунд. - Ты хранишь заветы твоих учителей, а они знали многое. Они знали, как удержать мир от насилия. Здесь, в Дивиане, большое внимание уделяют воспитанию понимания человеком своего места в мире. Но если это понимание утрачено, если человек ощущает себя пылинкой в луче света, когда толпы людей устремляются к одному месту - между ними вспыхивет борьба. Пока каждый помнит свое предназначение и учит своих детей - войны не смогут возникнуть. Но как только все начинают стремиться к одному и тому же, чуждому, не данному им изначально - вот тогда тех благ, к которым они стремятся, может на всех стремящихся не хватить. И тогда вспыхивает либо междоусобица - если правитель не смог вовремя направить их стремления, - либо война с соседями. Причем соседи могут быть и не повинны ни в чем, кроме того, что живут поблизости. И эту силу часто используют правители в своих целях - а сила эта уже неподвластна самим людям, ею обладающим.

- Понимание своего места? - переспросил Драгомир. - То есть, каждого надо загнать в рамки - и следить, чтобы он из них не вырвался?

- Нет. Если человек имеет понимание своей значимости, если он обладает нужными знаниями об этом мире - он сам найдет способ обустроить свою жизнь, не вторгаясь в жизнь других, не завидуя им и не стремясь ущемить их. Но если он лишен этих знаний, тогда он пытается раздвинуть доступные ему границы - и попадает в рамки, отведенные ему другими. Если равняешься на других - подчиняешься им и начинаешь играть в чужие игры. Ты думаешь, что вырываешься из тесных границ - но сам создаешь себе еще более тесные. От того, что нет идеала в себе - мы ищем его вокруг, и сами навязываем себе зависимость от чужого мнения. Но, согласен, глупо пытаться не обращать внимания на других - если еще не обрел в душе своего идеала. Отсутствие, или утрата его, или невозможность следовать своему предначертанию и ведет к тому, что мы начинаем искать его у других. К нашему внутреннему одиночеству. А поиск его вне себя - к утверждению себя за счет других, за счет признания себя другими. Сначала мы попадаем во власть их мнения, а потом - навязываем другим то, что считаем своим.

- Правитель всегда навязывает другим то, что считает своим, - заметила Яра. Драгомир вздрогнул и посмотрел на девицу со странной смесью досады и восхищения.

- Ну, я-то своего места им уступать не намерен, - произнес Драгомир. - Но что все-таки угрожает всему миру? Разве Три Творца более не хранят его?

Сирагунд помедлил с ответом.

- С самого начала времен Воплотивший, Оспоривший и Сохранивший хорошо дополняли друг друга. Воплотивший творил законы, Оспоривший проверял все возможные последствия этих законов, а также непротиворечивость их между собой, Сохранивший же пытался свести все воедино, дабы не разлетелся этот мир и не погибло уже существующее… Но вскоре Сохранивший обнаружил, что во всех законах, созданных Воплотившим, есть только одна направленность - к разрушению. И рано или поздно, если постоянно не латать возникающие дыры, этот мир рухнет под грузом собственной тяги к гибели.

- И что же делать? - с искренней тревогой спросил Драгомир.

- Этого не знаю даже я, - сокрушенно покачал головой Сирагунд. - Это вы и должны придумать.

- Пусть мы даже придумаем, что делать - как это поможет Творцам выправить их законы?

- Говорят, такой способ есть, - развел руками Сирагунд. - Вот только отыскать его вам тоже придется самим.

- Ясно, - покривился Драгомир. Он надеялся получить ответы на свои вопросы, а вместо этого его загрузили проблемами, о которых он и не задумывался до сих пор. - Может быть, ты подскажешь, что мне делать в войне против двух врагов? Да еще и третий - Бросс Клаган - может к ним присоединиться…

- Я сказал тебе, почему они пошли на тебя войной. В их землях слишком много тех, кто рвется к чужим целям, не имея своих. Чтобы спасти свою власть, их правители отправляют их на войну в другие земли. Значит, выход - дать им эту цель.

- И натравить одного на другого! - воскликнул Драгомир. - Ты поистине мудр!

- Это не я тебе посоветовал, - покачал головой Сирагунд. - Ты сам так решил. Обдумай прежде, дабы не быть излишне поспешным в решениях.

- Я подумаю, - кивнул Драгомир. - Что, если я прогуляюсь? Твоя ученица не покажет мне окрестности?

- Ступайте, - кивнул Сирагунд, усмехаясь в долгую бороду.

Когаш остался. Он хотел спросить о многом, но спросил о том, ради чего отправился в дорогу.

- Быть может, ты расскажешь мне, в чем сила Трех Долин?

Сирагунд покачал головой.

- Это было прежде, чем я пришел в мир. Разве что Сохранивший… Но я слышал, что тайна этих долин древнее самого Сохранившего. Это было в те дни, когда ильвы и хротары жили бок о бок, и тогда ильвы не таили своих знаний. В тебе течет кровь и тех, и других; быть может, только ты и сможешь открыть тайну долин.

- Хотя бы скажи, где находится третья?

- В Велигорье. На Восточной его окраине. Точнее я тебе ничего сказать не могу.

- Вот, - немного смущаясь обнажать оружие в доме старца, Когаш вытащил меч, найденный им в Долине воинов. - Не знаешь, откуда взялся этот меч и почему он достался мне?

Сирагунд долго, с видом знатока, разглядывал удивительный клинок, наконец произнес:

- Этот меч изначально был создан иным. Сама Долина его изменила. И, думаю, она же и решила, кому его вручить. Значит, ты сумеешь ответить на вопрос, волнующий тебя - в чем сила этих Долин.

- Но кто же мне явился тогда, в Долине? Я обращался к тебе, и думал, что говорю с тобой - а это оказался не ты.

- Я не Творец, чтобы мне молиться и чтобы я являлся по призыву. Значит… Наверное, ты говорил с самим Сохранившим.

- Но ведь они, Творцы, говорят только с избранными!

- Никто не знает, к кому они сочтут нужным обратиться. О чем он с тобой говорил?

Когаш помедлил с ответом.

- То же самое он сказал и мне, - кивнул Сирагунд. - Значит, ответ за тобой. Придумай, как помочь Творцам, а уж они придумают, как это воплотить.

В дом влетела радостно щебечущая Яра, а за ней плелся хмурый Драгомир.

- Ой, а на улице опять снег пошел! - Яра пронеслась к печи, села возле заслонки отогреваться. - С ветром. Наутро дверь не откроется.

- Разгребем, - пообещал Драгомир.

Ночью ни ему, ни Когашу не удавалось уснуть. Сирагунд разместил их на полу, расстелив старые накидки и рассыпав по ним охапки сена. Когаш лежал с открытыми глазами, глядя в потолок, а Драгомир ворочался с боку на бок.

- Какая это девушка! - наконец, не выдержал Драгомир; однако, прежде чем заговорить, он выждал, чтобы звуки из-за занавески, за которой жила Яра, затихли. - Никогда не встречал такой прекрасной и разумной девицы.

- А я думал, у тебя только одни забавы на уме, - высказал Когаш.

- Тебе бы откуда знать! - возмутился Драгомир. - Да ладно, если бы только рассуждала; если бы ты слышал, как она говорит! Кажется, слушал бы ее и слушал… А она - в маги подалась. Ну как можно губить такую красоту и…

Драгомир в сердцах повернулся на другой бок.

- Спи, - посоветовал ему Когаш. - С утра ты на все это по-другому посмотришь.

Утром им надлежало возвращаться. Однако, судя по всему, за ночь пыл Драгомира не остыл, и он сделал слабую попытку добиться своего.

- Я думаю, после окончания твоего обучения у Сирагунда тебе надо отправляться в Далиадир, - произнес он, обращаясь к Яре. - У нас там тоже обучают магов, и потом при нашем дворе тебя с охотою примут.

- С охотою приму твое предложение, но через несколько лет, - мягко отказалась Яра. - Вот когда все, что мне надо изучить, я изучу, тогда и поговорим.

- Яра! - Сирагунд вышел из сеней. - Тропу замело; проводи гостей до большой дороги.

Лес утопал в сугробах, и коней опять пришлось вести в поводу. Когда выбрались на дорогу, угадывающуюся по более утоптанному снегу, Когаш обернулся. Сейчас найти дом Сирагунда было бы невозможно.

- И все-таки подумай, - напомнил Драгомир. Яра рассмеялась.

- Подумаю. Только ведь тебя с детства учили, что у тебя все должно быть самое лучшее; а вот учили тебя, что и ты должен быть самым лучшим, и в делах, и в помыслах, чтобы быть достойным этого лучшего?

- А какие ты видишь у меня изъяны? - Драгомир лихо вскочил в седло, натянул поводья у собравшегося рвануться в галоп коня.

- Об этом не мне судить, - печально потупилась Яра, - но твоя беда в том, что ты никому не доверяешь.

- Так мне некому доверять, - вздохнул Драгомир. - Я бы с охотой доверился тебе.

- Тогда заверши эту войну и возвращайся с победой, - пожелала Яра.

На дороге в окружении блестящей пелены возникла скрюченная серая фигура, странно противоречащая раскинувшейся вокруг белизне. Драгомир уже сидел в седле, Когаш еще медлил. Серый путник подошел к ним.

- Люди добрые! Не оставьте несчастного заблудившегося странника! – попросил он, с трудом кланяясь. Пошатнувшись, он упал бы, но Когаш успел его подхватить.

- Не побрезгуйте подношением путника, которому нужна ваша помощь, - путник, выпрямившись, отстранился от Когаша и, сняв с плеча котомку, вынул оттуда книгу. – Это все, что у меня есть, и я это отдам вам, если вы мне поможете.

- Не нужно нам твоего добра, - начал Когаш – и осекся: на заголовке книги стояло тисненое на языке токомуров: "Священные долины хротаров. Труды Гвена Секомана".

- Держи, - Драгомир выхватил из кошеля на поясе золотой и протянул путнику. Тот поклонился, но денег не взял.

- Не подаяния я прошу, ибо на что деньги в пустынной степи? Может быть, поможете мне добраться до жилья, а то я совсем замерз, проведя ночь в степи.

- Идем, я провожу тебя, - предложила Яра.

- О благородная девица! – обрадовано воскликнул путник. – Да украсит тебя судьба благородным спутником жизни! Пойдем.

- Что занесло тебя в этот край в такую пургу? – полюбопытствовал Драгомир.

- Я пробираюсь в лагерь Драгомира, правителя Дивианы, - с поклоном ответил путник.

- Тебе повезло, - начал Драгомир, но Когаш быстро переглянулся с ним и подался вперед.

- Зачем ты ищешь правителя Дивианы? – спросил он.

- У меня к нему очень много дел, - опять поклонился Драгомир. – Во-первых, я везу ему послание от дана Арито Рана.

- Так давай его! - воскликнул Драгомир, не удержавшись. Странник отступил, приглядываясь к правителю.

- Невероятно! - воскликнул он. - Правитель Драгомир путешествует со столь малой свитой?

- У правителя Драгомира есть на то свои причины. Итак, где послание?

С поклоном странник протянул свиток. Драгомир тут же развернул письмо, стал читать, а путник продолжал стоять в поклоне.

- Что же еще тебе надо от Драгомира? – полюбопытствовал Когаш. Путник быстро повернулся к нему:

- Я хотел бы попасть в книгохранилище его дворца, ибо там собраны величайшие сокровища мудрости человеческой.

- Тогда поезжай с нами, - предложил Драгомир, на миг оторвавшись от письма. – Когаш, возьми его на седло.

Только Яра как-то странно посмотрела на склонившегося в благодарном поклоне странника и прошептала Когашу:

- В нем есть что-то темное.

- Во всех нас есть что-то темное, - отозвался Когаш. Яра с несогласием покачала головой, но промолчала.

- Я не стесню благородного путника? - спросил странник Когаша, влезая в седло позади него. Когаш пожал плечами и, бросив Яре прощальный взгляд, поскакал догонять правителя.

Драгомир усмехнулся. Слова Яры – о том, достоин ли он сам лучшего? – по-прежнему не давали ему покоя, и неприкрытая лесть путника показалась ему откровением свыше.

"В конце концов, что эта девчонка о себе возомнила? Да у меня таких было…" – так подумал он, поворачиваясь к путнику.

- Как нам называть тебя?

- Лан Депрет, с твоего позволения, - путник ухитрился низко поклониться даже сидя в седле позади Когаша.

- Что тебя занесло в наши края?

- Я простой собиратель мудрости. Я брожу по свету, учу того, кто жаждет учения, и сам пытаюсь научиться тому, что угодно предложить мне судьбой.

Не отрывая глаз от свитка, присланного Арито Раном, Драгомир продолжал расспрашивать путника.

- Более всего меня занимают древние года, такие, о которых сам Сирагунд может не знать ничего, - отвечал Депрет.

- Потому ты и предпочел обратиться к нашему книгохранилищу, а не к Сирагунду? – предположил Драгомир. – Как известно, токомуры знались с ильвами, еще когда Сирагунд не пришел на земли Трегорья.

- И откуда ты начал свой путь?

- Я вышел из Навварии, владений Камангара, - отвечал Депрет с охотой. – Пересек Йострем и Лодь, но нигде не нашел ответов на вопросы, мучающие меня.

- Что же за вопросы тебя мучают? – спросил Драгомир.

- Во владениях нашего государя хротары как священную почитали одну долину в Велигорье. И я задался целью узнать, почему долина эта считается у хротаров священной.

Драгомир кивнул безразлично, уйдя с головой в доклад Арито Рана о битве с войсками Йострема, Когаш же едва не натянул поводья своего коня.

- Откуда у тебя та книга, что ты показывал нам?

- Она из собрания книг самого Вогурома, дана Хартага, наместника Навварии. Говорят, он потомок знаменитого Румата Хартага, покорителя полумира.

- Брешут, небось, - мимоходом бросил Драгомир. - Все его потомки передрались между собой и погибли в междоусобицах. А тот из сыновей Румата, что уцелел, Арот, - отказался от имени Хартага и взошел на престол под именем Миран, которое и носили все его потомки. Род их, кстати, тоже оборвался недавно.

Когаш вновь обернулся к попутчику:

- Значит, ты знаешь, где искать третью долину?

- Увы! - Депрет вздохнул. – Я знаю, где она была, но сейчас ее сровняли с землей.

Путники погрузились в молчание, которое не прервалось и когда они доехали до подножия гор. Депрет внимательно оглядел вход в подземелья хротаров, но, хотя Когаш ждал от него выражений восхищения, решив, что Депрет – обычный льстец, каких много трется возле престола, серый путник не сказал ни слова, просто взял увиденное на заметку. Когаш мысленно хмыкнул. Правду ли сказал путник, что третью долину уничтожили? Возможно ли, чтобы у людей хватило сил совсем уничтожить сотворенное Творцами?

- Ты спрашиваешь о долине? Это было сделано по приказу Оттара Кардракмара, правителя Камангара, Закатной державы. Он боялся, что хротары, собираясь в этой долине, готовят восстание против его власти.

- Думаю, теперь они будут готовить восстание еще упорнее, только более тайно, - заметил Драгомир, прислушиваясь мимоходом к беседе своих спутников.

- Мы тоже так полагаем, - согласился Депрет. – Но мой ум стремится к более глубоким причинам событий, чем лежащие на поверхности. Не спроста эта долина почиталась священной, с ней действительно должны быть связаны какие-то тайные силы. И неизвестно, как они отнесутся к деянию Кардракмара. Возможно, власть его продлится недолго.

- Да ты прямо сам намерен устроить бунт против своего правителя! – воскликнул Драгомир с невольным восхищением наглостью Депрета.

- Если он нарушает законы, более высокие, чем его власть, мой долг быть на стороне высшей истины, а не на стороне временного правителя. Если я буду верным неправедному правителю, я получу земные блага – но утрачу имя; если же останусь верным извечному закону – то сохраню свое имя не на одну человеческую жизнь.

Драгомир с уважением посмотрел на спутника.

- Значит, ты решил выяснить, на чьей стороне истина. И как продвигаются твои поиски?

- Как я уже говорил, мало где еще сохранились древние знания. В той книге, что я показывал вам, кое-что говорится о самих долинах, но ничего – о силах, стоящих за ними. Только в твоем дворцовом книгохранилище могу я найти ответ.

- Не только, - вставил Когаш. Драгомир быстро взглянул на своего полководца:

- Ты тоже знаешь что-то об этих долинах?

- Может быть, - уклонился Когаш от ответа. – Я хотел бы поговорить с Депретом, прежде чем отвечу тебе.

- Поговори, - пожал плечами Драгомир.

Смеркалось, когда они выбрались на поверхность гор. У границ лагеря гвардии Драгомира путники расстались: Когаш и Депрет направились через перевал в лагерь хротаров, а Драгомир зашагал к своему шатру. Внутри шатра было уже воссоздано подобие уюта, стараниями Летто Кара, пылал походный очаг.

- Спасибо, Летто, - улыбнулся Драгомир старику.

Теперь палатка, где обитали Когаш с Хиршкеном, превратилась в шатер предводителя. Рядом со входом стояли двое часовых; постоянно сновали десятники и сотники, которых Хиршкен выпроваживал вежливо, но с легким неудовольствием.

- Наконец-то! – старый хротар поднялся навстречу гостям. – Я уже замучался объяснять всем, что воевода вот-вот будет. Похоже, многие думают, что и ты пропал, как дан Руммир.

- Не говори о дане Руммире, - поморщился Когаш, усаживая Депрета на одинокий стул посреди шатра. – Этот человек, Лан Депрет, знает о долине, похожей на ту, в которой мы побывали.

- Вы были в священной долине Хротаров? – с любопытством спросил Депрет. – Что же вы там увидели?

- Ничего такого, что бы навело на мысль о ее особой святости, - остановил его Когаш. – Сейчас эта долина более известна как Долина Воинов, в которой дан Румат Хартаг около ста пятидесяти лет назад основал свою Общину.

В лице Депрета что-то неуловимо промелькнуло – и тут же погасло, и снова на хротаров смотрели спокойные, слегка тронутые любопытством глаза.

- Ты покажешь мне ту долину, что находится неподалеку? – попросил Депрет.

- Для этого тебе не нужен я, - ответил Когаш. В нем боролись два чувства: с одной стороны, любопытство толкало его быть откровенным с новым знакомым, но странное чувство отвращения к его угодническому поведению – вкупе с предупреждением Яры – заставляло держаться настороже. – Ты сам можешь найти ее, если отправишься на север вдоль Долгого кряжа. Все горные дороги к северу отсюда сходятся к ней.

- Благодарю, - кивнул Депрет. – Я все-таки оставлю тебе свою книгу, прочти ее на досуге, быть может, ты найдешь в ней что-то интересное. Но мой тебе совет: не слишком доверяй сведениям, полученным из нее. Тот, кто писал ее, сам не был ни в одной долине, только собрал предания о них от хротаров.

- Хиршкен! Отведи гостя на кухню, пусть его накормят, - попросил Когаш, выслушав совет Депрета. Поклонившись на прощание, Депрет ушел в сопровождении Хиршкена, и Когаш остался один.

С некоторым трепетом он раскрыл книгу, оставленную его новым знакомым.

Впрочем, предупреждение Депрета оказалось верным. В книге было описание преданий, связанных с долинами, много предположений автора об их истинном смысле, но ничего - о том, что же за силу они хранят и как к ним подступиться. Зато Когаш нашел подробную карту расположения всех трех долин и немедленно срисовал ее, вместе с рассказом, как до них добраться.

А когда наступил уже глубокий вечер, точнее сказать - ночь, в шатер вступил старик в черном с серебром одеянии, держащийся гордо и заносчиво.

- Я должен говорить с вашим предводителем!

- Я слушаю тебя, - Когаш быстро поднял взгляд – и узнал Гарнала, советника при воеводе войск Дир-Амира.

Видно было, что Гарнал удивлен не меньше, чем Когаш.

- А где дан Руммир? – спросил он, не столько со страхом, сколько с любопытством.

- Я вместо него, - с приветливой улыбкой ответил Когаш.

- Что же, - взял себя в руки гость, - я рад, что мне придется иметь дело с человеком, уже показавшим себя весьма предприимчивым и смелым. У меня к тебе очень важное предложение…

- Я слушаю, - без признаков волнения произнес Когаш.

- Ты молод. Правитель Драгомир доверяет тебе, как доверял и дан Руммир. Мы знаем: он только что вернулся из путешествия, в которое отправился только в твоем обществе. Да, твой хронг известен в Восточном Взгорье, но многого ли ты сам добился за свою жизнь? Мой правитель готов предложить тебе все, что захочешь: место при своем дворе, деньги, земли…

- И за что мне такие щедроты? – спросил Когаш все тем же ровным голосом. - Что я должен сделать, чтобы получить все это?

Гарнал нагнулся к Когашу и тихо произнес:

- Убить Драгомира.

Внутренне Когаш вздрогнул, но ни один мускул на его лице не повторил мысленного движения хозяина. Он помолчал, прикидывая, позвать ли стражу или выслушать до конца, и, наконец, выбрал второе.

- А почему я? Вы могли бы обратиться к последователям Пути Воды, они всегда соглашались убить любого за вознаграждение, и им не надо потом предлагать место при дворе.

Гарнал посмотрел на Когаша выжидающе.

- Итак, ты отказываешься. Знал бы ты, от каких денег ты отворачиваешься!

- Сколько же готов заплатить твой повелитель за такое деяние? – в голосе Когаша снова не появилось ни малейшего признака интереса или страха.

- Восемьсот ганов золота, - ответил Гарнал. Эта величина все-таки вывела Когаша из равновесия: на такую сумму можно было несколько лет содержать войско из сотен отборных рыцарей.

- Дорого же Лиу Аглас Дарский ценит голову своего врага! Но все-таки: почему я?

- Ты пришелся по сердцу мне, и я порекомендовал тебя своему правителю.

Когаш подумал, что, войдя сюда, Гарнал явно не ожидал его увидеть, но, раз гость лжет, вряд ли удастся заставить его сказать правду.

-Это приятно, - поклонился он неглубоко.

- Мне надо подумать, - выдавил из себя улыбку Когаш, давая понять гостю, что тот может уйти.

- Подумай, но недолго! Завтра я вновь приду сюда.

Едва затихли шаги Гарнала, Когаш вскочил и почти бегом бросился к раскинувшемуся в отдалении лагерю гвардии Драгомира. Его, как предводителя ополчения хротаров, немедленно пропустили к правителю – тут Гарнал был прав, Когашу Драгомир доверял.

- Только что ко мне приходил человек от Агласа, - произнес Когаш, когда по знаку Драгомира из шатра правителя вышли охранники.

- Куда только смотрит твоя охрана, - хмыкнул Драгомир. - Зачем же он приходил.

- Предлагал мне очень много денег.

- За что?

- За то, чтобы я убил тебя.

- Что?! - вскричал Драгомир, вскинув глаза на гостя. - И ты отпустил этого человека? Ты что – согласился на их условия?

- Пока еще я не знаю всех условий, - осторожно отвечал Когаш. – А задержать его – значит вызвать подозрение у людей Агласа.

- По-моему, мы и так с ними воюем, - неодобрительно проворчал Драгомир. - Трудно вызвать у человека большее подозрение, чем начав с ним войну.

- Не у всех, - из темного угла шатра возник серой тенью Депрет. Когаш вдруг почувствовал, как разительно переменился их гость: из угодливого придворного он превратился в человека с несгибаемой волей и гордой осанкой. Странно: когда Когаш вошел, он не заметил Депрета. На миг Когаш вспомнил о последователях Пути Воды, о которых недавно сам говорил Гарналу. Депрет, однако, выглядел самой любезностью.

- Помни: враг никогда не бывает монолитной стеной, в ней есть бреши. Договоришься с одним - ослабишь другого. Научу тебя еще двум военным хитростям: сила врага должна быть обращена против него самого, и воевать нужно за счет противника.

- Так я и подумал, когда ушел Гарнал, - кивнул Когаш.

- Чего же ты тогда хочешь от него добиться? – брови Драгомира гневно начали сближаться у переносицы.

- Я хочу попробовать стрясти с него денег, - честно признался Когаш.

Драгомир замолчал, обдумывая, потом рассмеялся.

- Хорошая мысль: за счет врага справиться с этим врагом. Когда к тебе придет этот человек во второй раз, дай мне знать.

Гарнал вернулся вечером следующего дня, как и обещал.

- Я согласен, - кивнул Когаш.

- Тогда подпиши.

Гарнал развернул перед ним длинный свиток, где перечислялись все преимущества, которые он должен получить, согласившись на предложения правителя Дир-Амира. Быстро пробежав их глазами, Когаш посмотрел на гостя.

- Меня здесь хорошо знают, - усмехнулся Гарнал с легким оттенком высокомерия. - И при дворе Драгомира я бывал не раз, и там у меня есть свои знакомые.

- Ты не боишься приходить ко мне с таким письмом? - продолжал Когаш. - Письменные обязательства могут попасться на глаза не тому, кому следует.

- Зато их труднее нарушить, - ответил Гарнал.

Когаш согласно кивнул.

- Но что-либо я буду предпринимать только по получении обещанной суммы.

- Замечательно, - не дрогнувшей рукой Когаш поставил свою подпись под договором, по которому сам становился хладнокровным убийцей.

В этот миг в шатер вошел Драгомир.

Гарнал незаметно сунул свиток под плащ.

- Вот как? - громко вскричал Драгомир, отступая. - Сговор за моей спиной? Эй, стража!

Гарнал затравленно озирался в поисках выхода, наконец, не придумав ничего лучшего, крикнул Когашу:

- Ну же! Сейчас или никогда!

- Я сказал - только после того, как получу деньги, - возразил Когаш, скрещивая на груди руки. - Останусь ли я в живых, если совершу это сейчас? Или главная надежда Дир-Амира и заключается в том, чтобы исполнитель договора не дожил до получения награды?

В шатер вбежала стража, угрожающе нацелив копья на Гарнала и Когаша.

- Поздно, - Гарнал сделал попытку незаметно под плащом разорвать договор, но возникший рядом Депрет цепкой хваткой вырвал свиток из старческих рук.

- А вот и обещанная награда, - Депрет вытащил из-под плаща Гарнала мешок с золотом. - Неосмотрительно отпускать старика с таким сокровищем одного во вражеский лагерь.

Гарнал презрительно молчал.

- Уведите их, - приказал Драгомир. - Нет, постойте! Когаша заберите первым, доставьте его в замок дана Руммира. А Гарнал пойдет со мной. Не думал я, Гарнал, что ты станешь обычным соглядатаем!

Гарнал молчал. Депрет позглавил шествие из трех воинов, окруживших Когаша, и увел их из шатра. Драгомир мрачно развернул отданный ему Депретом свиток.

- Как дорого вы цените мою жизнь! Я польщен. Как же тебя казнить: как сообщника покушения на отага или как шпиона?

Гарнал вздрогнул, со страхом посмотрел на правителя.

- Я знал тебя еще ребенком, - хрипло произнес он.

- Все меняется, - отрезал Драгомир. - Идем!

Встревоженный лагерь хротаров гудел, точно улей.

- Куда увели Когаша? - сунулся к правителю Хиршкен. Отодвинув его копьем, стражник освободил проход Драгомиру.

Некоторое время Драгомир шел молча, словно не замечая плетущегося рядом Гарнала.

- Впрочем, я могу и передумать в отношении тебя, - вдруг остановился Драгомир.

- Чем обязан таким снисхождением? - невесело усмехнулся Гарнал.

- Ну, во-первых, мы давно знакомы. Во-вторых, ты ведь всего лишь честно служил своему господину - хотя я и не понимаю, почему он стал искать таких трусливых способов одолеть меня? - в отличие от того предателя, - Драгомир махнул рукой в сторону замка Руммира, куда увели Когаша. - И в-третьих, ты можешь быть мне полезен.

- Ясно, - с тоской посмотрел на него Гарнал. - Сейчас ты предложишь мне работать на тебя.

- Ничуть. Я предложу тебе послужить твоему нынешнему господину еще лучше. Пора остановить это бессмысленное, никому не нужное кровопролитие.

- Я готов поспособствовать установлению мира между Дивианой и моей державой всем, чем смогу, - склонил голову Гарнал.

- Вижу, у нас налаживаются дружеские отношения! – молодой правитель приветственно потрепал Гарнала по плечу. - Скоро мы с Дир-Амиром станем добрыми соседями.

- Но земли к востоку от Долгого кряжа принадлежат не нам, а Бросс Клагану, - поклонился Гарнал подобострастно.

Как добрые друзья, они перешли небольшой перевал от одного лагеря до другого. Драгомир взял Гарнала под ручку, и невысокий старик чуть не вприпрыжку бежал за рослым правителем. Двое стражников шли впереди, остальные - чуть позади, и постоянно к ним присоединялись новые воины из числа любопытствующих.

Когда они вошли в пределы лагеря гвардии Драгомира, за ними следовала уже приличная толпа.

- Итак, почтенный Гарнал, - Драгомир остановился возле своего шатра, отпустив запыхавшегося старика, - я думаю, между нами не будет разногласий.

Драгомир на миг исчез в шатре и появился вновь со свитком в руках.

- Срочно передай это своему повелителю, - негромко произнес Драгомир, наклоняясь к уху Гарнала. Однако еще несколько ушей услышали эти слова.

Поздней ночью, в Восьмую стражу, два всадника тайком выехали из лагеря и, не жалея коней, помчались: один – на северо-восток, другой – на юго-запад.

- Ну вот, - Драгомир отпустил полог своего шатра и удовлетворенно улыбнулся. – Скоро дан Антей узнает, что я веду переговоры с Агласом. И в Йостреме тоже задумаются об этих вестях.

- О чем ты написал в послании Агласу? – спросил Летто Кар.

- Я поздравил его с блестящей компанией, проведенной против Бросс Клагана, - отозвался молодой правитель. – То есть, счел, что действия против нас – лишь ложный ход, чтобы усыпить бдительность дана Антея. А попутно разъяснил, как войска Дир-Амира в течении недели, раньше, чем Антей соберет силы, могут занять все опорные пункты Южного Великолесья.

- Думаешь, ему это не приходило в голову самому?

- Может, и приходило, но он не знал, что предприму я. А сейчас он может считать свои руки развязанными и не бояться удара с тыла.

- Не бояться? – усмехнулся Летто Кар.

- Я не собираюсь повторять его героического – и совершенно бесполезного – перехода через зимние степи. Так что за свои земли он может быть спокоен. И потом, я не кривлю душой: он действительно может занять Южное Великолесье и я действительно не собираюсь ему в этом препятствовать никоим образом.

Летто Кар покачал головой.

- Мне не нравится затеянная тобою игра. Договора не заключают с намерением их нарушить. Ты говоришь, он может тебя не бояться – но разве можно не бояться того, кто не держит свое слово?

- Напрасно ты так, - нахмурился Драгомир. – Я собираюсь сдержать слово, данное Агласу – если только он выполнит то, что пообещал мне. Кстати, распорядись, чтобы Когаша выпустили из-под стражи.

Следующие несколько дней прошли спокойно, а потом гонцы стали приносить вести одна страннее другой.

Гвардия Агласа, не дойдя до Долгого кряжа, внезапно вторглась в леса Великолесья, захватывая одну крепость за другой, и ей никто не оказывал сопротивления.

Все подкрепления, шедшие к Ольдару, были также брошены на север. Отряд Ольдара остался в одиночестве. В бешенстве от предательства собственного правителя полководец отдал приказ начинать штурм, хотя против него стоял на горе численно превосходящий противник; но, как ни убеждали его помощники, Ольдар ничего не желал слушать, и войско его пошло на приступ. Оно приближалось нехотя, только Ольдар носился в задних рядах и подгонял нерадивых.

- Готовьтесь! - скомандовал Когаш. - Лучники - занять оборону на вершинах! Копейщики - собраться в долине! К бою!

Склоны гор точно стронулись с места, точно покатился вниз невиданный обвал…

Наступающие остановились, потом попятились, а потом бегом устремились назад, к лагерю, бросая деревянные щиты.

- Стойте! Стойте! - носился меж ними Ольдар. Но откуда-то - совсем не с горы - ударила стрела, и военачальник упал с коня, и тело его поволоклось за стременем…

Хротары взяли богатую добычу в лагере. Драгомир попросил, однако, Когаша - в знак того, что договор с Агласом остается в силе - отправить часть добычи назад, в Дир-Амир, и, разумеется, отдать всех пленных и тела погибших воинов отряда Ольдара.

- И в то же время я пошлю ему недоуменное письмо: почему он, несмотря на наше с ним соглашение, все-таки атаковал нас? И попрошу ускорить события в Великолесье.

- Да вы схватываете все на лету, - похвалил Депред. - Любой правитель гордился бы, если бы у него были такие советники, как вы.

- Вот потому я сам себе советник, - отозвался Драгомир.

- Это мудро, ибо сам себя никогда не предашь, - согласился Депрет. – Однако на сей раз вам здорово повезло. Можно сказать, сами творцы вмешались на вашей стороне, позволив вам завершить войну почти без потерь.

- Потому, что есть доблесть превыше воинской, - ответил Когаш.